Daigaku-kagami (СИ)

Артур оперся руками на стол, слегка нагибаясь и тем самым сильнее прижимаясь нижней частью своего тела к Франциску. Бонфуа тоже нагнулся, чтобы удобнее было ласкать любимое тело, перебирая пальцами чувствительные соски, впиваясь в шею жаркими поцелуями, потираясь пахом об аппетитную попку и срывая головокружительные стоны с чуть приоткрытых манящих губ. Одной рукой продолжая выводить узоры на груди Артура, другой Франциск торопливо расстегнул пуговицы на его рубашке, слегка путаясь, но не забывая одаривать чувствительную кожу любимого поцелуями. Одним движением он стянул прочь ненужный кусок ткани, завороженно провел прохладными руками по горячей спине Артура, заставляя его изящно выгибаться, демонстрируя красоту плавных изгибов его стройного тела. Он хотел прикоснуться губами к этому белоснежному великолепию и сделал это, жадно целуя каждый сантиметр желанного тела, проводя языком по позвоночнику, пересчитывая каждый отдельный позвонок. Керкленд сильнее изогнулся, подставляя новые участки спины под жаркие ласки. Он слегка дернулся, когда Франциск влажным языком скользнул по копчику, а руками, оторвавшись от увлекательнейшего изучения груди Артура, переместился на его пах, расстегивая ширинку брюк и мягко освобождая тело от сковывавшего его материала. Следом настала очередь трусов, и Артур почувствовал, как мягкие руки умелыми движениями ласкают его член. Оторвавшись от любимого тела, чтобы освободить его от потерявшей свой смысл одежды, Франциск поспешил скорее вернуться к жарким поцелуям, легким прикосновениям языка к копчику и ниже, еще немного ниже, чтобы, покрывая чередой обжигающих поцелуев ягодицы, напрягшиеся в предчувствии сомнительной близости, спуститься на бедра. Раздвинув одной рукой ноги Артура и тут же возвращаясь ею к прерванным ласкам, Бонфуа нежно провел губами по внутренней стороне бедра, отчего Артур вздрогнул, но не смог отстраниться. Тогда Франциск продолжил уже менее аккуратно, буквально укладывая Артура на стол, сводя с ума прикосновениями ловких пальцев к горячему достоинству и языка — к чувствительной коже, заставляя изнывать от желания, истекать от невозможности сделать что-то.

Наигравшись, Франциск отстранился от Артура, усаживаясь на пол, глядя на него загадочно поблескивающими глазами, и растянул покрасневшие губы в соблазнительной ухмылке. Артур возмущенно развернулся к нему, с трудом удержав равновесие. Его яркие зеленые глаза, подернутые пленкой возбуждения, смотрели вызывающе, дерзко, как никогда не смотрели в обычном состоянии. Керкленд хотел — и он получал желаемое. Поэтому, чуть пошатываясь, он приблизился к Франциску, плавно укладывая того на спину и усаживаясь ему на грудь. Торжествующая улыбка и горящие золотым огнем глаза — такого Артура Франциск готов был боготворить, он внушал ужас и вместе с тем его нельзя было ненавидеть, только обожать до последней клеточки своего тела, обладать им до конца, полностью, не оставляя никому другому. Жадными пальцами он неуверенно пробежал по груди Артура, задевая соски, чтобы добраться до шеи и притянуть к себе, впиваясь жарким поцелуем. Перехватив инициативу обратно в свои руки, Бонфуа придавил Артура к полу, спускаясь поцелуями ниже, не в силах больше терпеть.

Мягкими губами, уже раскрасневшимися от поцелуев и покусываний, он плотно обхватил сочащуюся желанием головку. Нежным язычком прошелся по маленькой дырочке. Одной рука скользнул вверх-вниз, восстанавливая страсть, а другой — лениво блуждал по паху, задевая особенно чувствительные точки. Франциск легко качнул головой, вбирая в себя немного больше, и ощутил на затылке настойчивые руки Артура. Не в силах отказать ему, Франциск лишь глубже принял его плоть, мягко посасывая и исследуя языком каждую венку. Керкленд сдавленно застонал, выгибаясь под ласками, и еще сильнее вжал его голову в пах. Замерев на мгновение, Франциск ритмично задвигал головой, помогая себе руками и языком, срывая с губ Артура все новые и новые стоны. Когда он почувствовал, что тот скоро достигнет своего предела, Бонфуа остановился, покрывая поцелуями кожу вокруг, игнорируя руки, запутавшиеся в волосах и жаждущий продолжения сочащийся смазкой возбужденный член в паре сантиметров от своего лица. Улыбнувшись почти жалобно стонущему Артуру, он все-таки продолжил свое занятие, уже усерднее, быстрее, обводя языком головку и снова проталкивая член глубже в рот, неистово насаживаясь на него. Стоны Артура слились в один, когда он бурно излился на лицо Франциску, не успевшему вовремя отстраниться.