Daigaku-kagami (СИ)

В повисшей тишине было слышно только тяжелое дыхание обоих. Франциск, довольно ухмыляясь, развалился рядом с Артуром. Изящным пальчиком он утер сперму со своей щеки и слизнул ее, пробуя на вкус. Почувствовав, что Артур смотрит на него, он тоже перевернулся набок, отвечая на удовлетворенный взгляд теплой улыбкой. Керкленд, привстав на локтях, наклонился к Франциску, впиваясь в его сочные губы мягким благодарным поцелуем. Языком он скользнул между губами, приоткрывая их, чтобы потом, схлестнувшись в недолгой битве, уступить, позволяя исследовать свой рот, переплетаясь в необузданном танце страсти. Слишком долго, слишком пылко — воздуха стало катастрофически не хватать, и Керкленд отстранился от Франциска.

— Прощен, — хрипло прошептал Артур, самодовольно прикрыв дивные глаза.

Он легко поднялся на ноги и, выудив из шкафа халат, вышел из комнаты. В наступившей вновь тишине раздался отчаянный удар кулаками о пол и тихое рычание Бонфуа: Артур снова не позволил их страсти перейти на новый уровень, хотя минуту назад готов был на все. Неудовлетворенная сексуальность Франциска рыдала кровавыми слезами…

________________________

^1mon cher (фр.) — мой дорогой

^2Mon bien-aim'e (фр.) — любимый мой

^3Mon lapin (фр.) — зайчик мой

Pardon, mon amour (фр.) — прости, любовь моя

========== Действие третье. Явление V. Долгожданная встреча ==========

Явление V

Долгожданная встреча

На улице ощутимо похолодало, и мороз колючими искрами впивался под кожу. Безнадежное небо постоянно было затянуто чем-то непроглядно-серым. Сильный ветер пронизывал насквозь тысячами ледяных вольт. Вот, собственно, и все, чем ознаменовала свой приход в Страну восходящего солнца зима. Она давным-давно уже демонстрировала человечеству, что декабрь ей больше не сын — зиме по душе был март. Снега в последний месяц года почти не было, только в редких северных уголках он падал мелкими колючками и тут же таял, стоило только соприкоснуться белоснежным кружевам с землей. Температуры, по сравнению с тем же ноябрем, были самыми что ни на есть демократичными. Да и общая картина не желала соответствовать привычной: никакого праздника в душе — только учеба, серые будни и редкие проблески красок в этом ставшем одинаковым мире — огненно-рыжие мандаринки.

Время наступало, пугая своей скоротечностью учеников, у которых, казалось, еще вчера был месяц на подготовку к тестам. Занятия в кружках приостановились, дабы дать несчастным возможность избежать кары директора, а учебный процесс превратился в гонки на высоких скоростях: чтобы повторить с ребятами старый материал, учителям приходилось спешно втолковывать им новый — пусть сумбурно, но так они могли хотя бы немного подготовиться. И, конечно, в этот период они становились чрезвычайно раздражительными, взрываясь от каждого лишнего вдоха. Что и говорить о звонкой мелодии, раздавшейся со смартфона прямо посреди чьего-то доклада?

Гилберт Байльшмидт — определенно, явно, очевидно не выспавшийся — безошибочно с первого раза угадал источник неприятного звука и смерил первую парту у окна яростным взглядом ненавидящих покрасневших от недосыпания глаз. Велев отвечавшему у доски и немедленно оробевшему от такой перемены в учителе пареньку продолжать доклад, Гил по-кошачьи плавно приблизился к провинившемуся ученику.

«Выехал. Самолет будет…»

Но дальше ему дочитать полученное сообщение не позволили. Цепкие пальцы учителя Байльшмидта выдернули из ловких рук мобильный телефон, а сам он ужасающей призрачно-белой тенью навис над ребенком.

— Андресс Йенсенн, звук на уроках нужно выключать, — почти мягко сообщил он. — А желательно вообще не отвлекаться на моих уроках на посторонние предметы. У вас что, с английским все в порядке? — он окинул класс взбешенным взглядом. — Нифига язык не знают, а туда же! Вот будешь свободно, как Джонс, общаться, тогда и делай что хочешь. А пока у тебя сорок три за последний тест — зубри до посинения! — Гилберт фыркнул и вернулся за рабочее место. — А ты чего заткнулся? Урок не резиновый!

— Учитель, — Андресс поднял руку, привлекая к себе внимание.

— Чего еще? — рыкнул тот.

— Верните, пожалуйста, телефон, — устало прикрыв глаза, попросил Андресс. — Это очень важное сообщение.

— Заберешь после урока, — не терпящим возражения тоном оборвал его Гил. — Не трать мое время. Все списываем с доски, чего расселись, как на посиделках? — ученики первого «А», вместо того, чтобы списывать материал, предпочли потратить время на разговоры, и одного взгляда на них хватило Гилберту, чтобы взорваться.