ДайсМен или человек жребия

— И таким образом, — сказал доктор Райнхарт, — у меня не было намерения позволить сбежать кому бы то ни было из пациентов. Я признаю себя виновным в подделке подписи доктора Манна на незначительных письмах, что, по моему пониманию, является мелким правонарушением, и в проявлении недальновидности в обращении с душевнобольными, каковая, поскольку она широко практикуется всеми, кто имеет отношение к психиатрическим больницам, никем не считается преступлением какого-либо рода.

Инспектор Патт посмотрел на доктора Райнхарта с холодной улыбкой.

— Откуда нам знать, что вы не согласились помочь сбежать Кеннону, Джонсу и их последователям?

— У вас есть мои показания, а когда вы подберетесь к мистеру Кеннону достаточно близко, чтобы снова с ним поговорить, у вас будут его показания, только они будут неприемлемы в качестве свидетельства, что бы он ни сказал.

— Вот спасибо, — иронично сказал инспектор.

— Не приходит ли вам в голову, инспектор, что, говоря вам, что я подделал подпись доктора Манна, я могу лгать, потому что так велел мне Жребий?

— Что…

— Что на самом деле мои первоначальные заявления о невиновности могут быть правдивыми?

— Что? На что вы намекаете?

— Просто на то, что вчера, когда я узнал, что вы опять хотите меня допросить, я придумал для Жребия три варианта на выбор: я говорю вам, что не имел никакого отношения к распоряжению пойти на «Волосы», я говорю вам, что я инициировал культпоход и подделал распоряжения; и в-третьих, я говорю вам, что сговорился с Эриком Кенноном, чтобы помочь ему сбежать. Жребий выбрал второй вариант. Но вопрос, где истина, кажется мне по-прежнему открытым.

— Но, но…

— Спокойно, инспектор, — сказал доктор Манн.

— Но… Что вы хотите сказать?

— Жребий велел мне сказать вам, что Жребий велел мне повести пациентов в культпоход на «Волосы».

— Но эта история — правда? — спросил инспектор Патт, его лицо слегка покраснело.

Доктор Райнхарт бросил кубик на журнальный столик перед собой. Проверил результат.

— Да, — объявил он.

Лицо инспектора покраснело еще больше.

— Но откуда мне знать, что то, что вы только что сказали…

— Именно, — сказал доктор Райнхарт. Инспектор в изумлении попятился к своему столу и сел.

— Люк, ты освобожден от всех своих обязанностей в больнице Квинсборо начиная с сегодняшнего дня, — сказал доктор Манн.

— Спасибо, Тим.

— Полагаю, ты остаешься членом правления по простой причине, что у меня нет полномочий убрать тебя оттуда, но на нашем октябрьском заседании…

— Ты мог бы подделать подпись доктора Кобблстоуна, Тим.

Наступила тишина.

— Есть еще вопросы, инспектор? — спросил доктор Райнхарт.

— Вы хотите начать уголовное преследование доктора Райнхарта за подделку, сэр? — спросил инспектор доктора Манна.

Доктор Манн повернулся и долго смотрел в черные, искренние глаза доктора Райнхарта, который спокойно встретил его взгляд.

— Нет, инспектор, боюсь, я не могу, Для блага больницы, для блага всех я бы хотел, чтобы вы сохраняли конфиденциальность относительно этого разговора. Общественность думает, что побег был сговором хиппи и черных. Насколько нам известно, как столь любезно указывает доктор Райнхарт, он и может быть сговором хиппи и черных. Люди также не поймут, почему всё сделанное доктором Райнхартом представляет собой лишь мелкое правонарушение.

— Я теряю нить, сэр.

— Именно. Есть такие вещи, от знания которых мы обязаны защищать простого человека насколько это возможно.

— Думаю, вы правы.

— Могу я теперь идти, парни? — спросил доктор Райнхарт.

60

Ж

ребий нам заступник и сила,Скорый помощник в бедах.
Посему не убоимся, хотя бы переместилась земля,
И горы двигнулись в сердце морей;
Пусть шумят, воздымаются воды их,
Трясутся горы от волнения их[134].
Желаю лучше быть у порога в доме Жребия моего,
Нежели жить в шатрах последовательности.
Ибо Господь Случай есть солнце и щит:
Случай дает благодать и славу и глупость и стыд:
Ходящих случайно Он не лишает благ.
Господи Случай, Мой Жребий, блажен человек, уповающий на тебя[135].

Из «Книги Жребия»

61

— Всё напортила твоя свободная воля, — сказал я Линде, обстоятельно объяснив ей теорию Жребия. — Попробуй бросить кубик.

— Звучит как телереклама, — сказала она.