Даль весенняя

Чай был слишком горячий. Вацлав Янович принес два блюдечка, и мы стали из них пить. Я посмотрел на Дворжецкого, представил себе его отшельником, и мне стало очень жаль его. Сказал ему: «Вам все равно надо пожить в гуще людей. Вы так бодро выглядите. Вот уж послабее станете, тогда можно будет покинуть родные пенаты». Дворжецкий с усмешкой проговорил: «Когда я ослабну, какой из меня отшельник получится! Тогда я не дойду ни до какого леса, ни до каких гор. Вы моложе меня, у вас есть интерес развлечься с женщинами». Я хотел сменить тему разговора, но Вацлав Янович вновь усмехнулся и рассказал случай: «Недавно мы снимали фильм в Киеве. После съемок я ехал в автобусе и обратил внимание, что на меня одна женщина смотрит и смотрит. Я вышел. И она за мной. Подошла поближе и умоляюще произнесла: “Батюшка, благословите меня, пожалуйста!” Я сразу нашелся — благословил. Ну и пусть. Надо же было сделать ее душе облегчение». Тут же заговорил о судьбе, о Боге, о болезнях. Достал откуда-то книжку и дал мне прочитать цитату. Я без очков не смог рассмотреть буквы. Дворжецкий сказал: «Дайте-ка я сам!» И без очков прочитал: «Человеческое тело — домик Богом данный, его нужно ремонтировать. Бог создал мир, травы лечебные, и пренебрегать этим нельзя. Святая блаженная Матрона Московская». Для восьмидесятилетнего возраста зрение тогда было у него отличное.

Вторая встреча с В.Я. Дворжецким у меня произошла года через два.

Прочитал объявление: «В областной библиотеке для слепых, на улице Варварской, дом 8, состоится встреча известного артиста России В.Я. Дворжецкого со зрителями» — и пошел. Вацлав Янович сидел за столом, недалеко от входной двери. Я заметил во взгляде актера лишь едва уловимую реакцию на мое приветствие.

«Почему он на этот раз холодно отнесся ко мне? Может, обиделся на что?» — этот вопрос я задал вслух своему приятелю, а сидящие рядом молодые девушки ответили: «Он же не видит!» — «Как?» Я встал и быстрым шагом подошел к столу, за которым сидел Дворжецкий.

«Вацлав Янович, вы меня узнаете?» — «Голос вроде бы знакомый. А кто это?» — «Евгений Молостов». — «Евгений Павлович, дорогой мой, присаживайтесь сюда!» Он указал на стул. Я присел. Он обеими руками наощупь взял мою правую руку, крепко пожал ее. Затем потрогал плечи. Тихо с улыбкой проговорил: «Помните, я собирался уйти в леса или в горы? Теперь из меня отшельника не получится. Ослеп я». — «А что говорят врачи?» — «Тут врачи бессильны», — промолвил он в ответ.

Писатель Константин Проймин открыл встречу. Вацлав Янович встал и начал подробно рассказывать про свою жизнь и работу в кино и театре. Смотрел в зал, запросто общаясь с публикой. Ничуть не было заметно, что он не видит. Через час встреча закончилась, и мы тепло распрощались. Девушки с обеих сторон подхватили слепого Вацлава Яновича и потихоньку повели его домой.

1 апреля 1993 года В.Я. Дворжецкого не стало.

Из краткого выступления на встрече памяти Владимира Автономова В Кстовской центральной библиотеке

Владимир Михайлович Автономов — поэт советского времени, бывший коммунист. И потому у него в стихах о родине и о людях видно неравнодушие к людским судьбам. Например, вот в этом стихотворении он говорит:

«На людях, ну а чаще в одиночку,

Как песни полюбившийся мотив,

Я бормочу корниловскую строчку:

“Секретари райкома и актив”.

Я оттого, как запевала в роте,

Ее с таким пристрастием твержу,

Что сам когда-то был на партработе

И это свято в памяти держу.

Да разве можно сердцу позабыть их,

Друзей тех лет, что были как родня.

Что разбираться в людях и событьях

Учили по-партийному меня!

И школили, и поправляли часто,

Отечески порою пожурив.

К моей судьбе они всегда причастны –

Секретари райкома и актив».

Это был, наверное, в Нижегородском крае единственный поэт, который вел трезвый образ жизни. Сам не пил и к другим, особенно к молодым поэтам, относился строго по этому поводу. Я это видел однажды, когда случайно оказался в 1970 году на семинаре молодых писателей на Бору, на Моховых горах. И молодые поэты слушались его. Были попытки сбегать в магазин за вином и втихаря выпить, но его голос: «Если будет кто замечен в пьянке, тот незамедлительно вылетит с семинара к чертовой матери» останавливал бедолагу.

Запомнился еще один эпизод. Я видел Автономова в Доме архитектора на площади Минина, напротив памятника Чкалову. Там решался вопрос о приеме поэта Виктора Кирилловича Кумакшева в члены Союза писателей. Его тогда там не приняли. Не хватило одного голоса «за». Помню, Владимир Михайлович Автономов тогда рассказал случай, как однажды принимали в члены Союза писателей другого какого-то нижегородского поэта.