Даль весенняя

После впечатлений от одной из поездок в село Константиново и посещения могилы С.А. Есенина в Москве на Ваганьковском кладбище, где тогда каждый воскресный день с утра до вечера толпы поклонников поэзии читали его стихи, я написал свое стихотворение.

Вот оно:

Однажды утром по росе

Бродил я с думой неизменной:

«Мы в этом мире тленны все –

Зато поэзия нетленна».

Но как раскрыть мне тайну строк,

Взамен принять какие муки,

Чтоб наконец постичь я смог

Их заколдованные звуки.

Внимают им и зряч, и слеп.

Они и в будущем, и ныне,

Как голодающему хлеб,

Как путнику родник в пустыне.

О, мать поэзия, она –

Весны бушующие реки.

И в ней такая глубина,

Что не достать мне дна вовеки.

P.S. Когда впервые посетил могилу поэта С.А. Есенина, я с тоской в душе обнял холодный памятник его и прошептал: «Благослови». Далее у меня замерло сердце. Я не знал, что еще сказать. Слишком я полюбил его стихи и его, как человека.

Дорогая Н. Решетовская

Совершенно случайно мне довелось прочитать Вашу книгу «В споре со временем», 1969–1974 гг.

Может быть, мои высказывания не важны для Вас, но велит мое сердце написать Вам и похвалить Вас, поскольку Вы — настоящая писательница. Писательница от природы самой. Общее содержание и настрой этой книги изумительны.

Спасибо Вам за нее. Читая ее, я так волновался, что глотал таблетки — папазол и элениум. Вы, если можно так сказать, несчастливая счастливица. Ваше счастье трудное и тяжелое. Оно добыто кровью и нервами.

Написать Вам можно было бы очень много, но я остановлюсь на этом. Боюсь у Вас отнимать время. Да и не уверен, дойдет ли до Вас это письмо.

Привет Вам и всякие добрые пожелания.

P.S. Если Вы сами придумали и название этой книги — Вы гений. Единственный в ней недостаток — это отсутствие Вашего имени и отчества.

Несведущему: Н. Решетовская — первая жена Александра Исаевича Солженицына.

Май 1975 г.

Мое письмо до Н. Решетовской не дошло. Его вернули мне надорванным.

О Сахарове А.Д

Впервые я узнал о высылке А.Д. Сахарова из Москвы к нам в Нижний не из «голоса Америки», как это обычно тогда случалось, а по слухам людей, поносивших его в пух и прах за то, что он писал какие-то политические статьи, оскорбляющие советский строй, а его супруга Елена Георгиевна Боннэр возила их в Москву и передавала американским корреспондентам.

Нередко я ездил в Щербинки в магазин за продуктами, что расположен на остановке «Вятская», и пешком возвращался на конечную остановку, как раз мимо дома № 214 по проспекту Гагарина, и в вечерние часы, и белым днем, но так мне и не удалось увидеть воочию опального ученого. Я горел желанием хоть что-нибудь почитать из «запрещенного» Сахарова, поскольку у меня к тому времени уже были прочитаны «запрещенные» книги «Один день Ивана Денисовича» Александра Исаевича Солженицына и «В споре со временем» Н. Решетовской (его первой жены), которые не в малой степени будоражили умы людей тех лет.

И вот летом 1984 года к моему приятелю Анатолию А., приехавшему на Московский вокзал и занявшему очередь за цветами, подошел молодой человек и шепотом произнес: «Вы не желаете приобрести нелегальную литературу академика Сахарова?»

В то время не только приобрести труды А.Д. Сахарова, а даже имя его вслух произносить остерегались, боясь попасть к нему в сообщники. Мой приятель, услышав такие слова, от неожиданности оторопел. Потом он мне рассказывал, что его и жгучее любопытство разбирало, и в то же время вдаваться в подробности было рискованно: а вдруг это какой-то подосланный агент. Не узнавая своего голоса, мой приятель растерянно произнес: «Надо подумать». Потом, подозрительно осмотревшись вокруг, предложил незнакомцу свое условие — прийти на это же место через три дня. И, даже не купив желанных цветов, он благоразумно ретировался. Не теряя времени, приятель приехал ко мне и объяснил ситуацию. А через три дня мы были с ним на условленном месте. Долго стояли, ждали, но молодой человек так и не явился. Чтобы не спугнуть молодого человека, Анатолий сначала ждал один. Может, это был студент, а может, обыкновенный книголюб — поклонник идей Сахарова. Трудно сказать. И может, он в тот раз тоже где-то стоял неподалеку и наблюдал за нами, также не доверяя нам. Сейчас, за перестроечное время, мне кое-что довелось перечитать у Сахарова А.Д. Ничего такого клеветнического против властей там не было. Теперь и не верится, что в такое время мы жили, когда делались запреты на элементарные истины. Еще горше сознавать, что страдали от этого выдающиеся люди.

Вскоре после смерти А.Д. Сахарова, когда я опять как-то проходил мимо дома № 214, я увидел там у входа в подъезд за стеклом кем-то написанные слова: «Андрей Дмитриевич, простите нас». Да, крепки люди задним умом, особенно русские.

9.03.1990 г.

Материнское сердце

Мы с женой только-только еще начали совместную жизнь, как от тещиной родственницы получили приглашение прийти к ней в гости.