Далёкая песня дождя

Общение со студентами, как всегда, затянулось и сил на выставку уже не хватило. Поэтому я заглянул в антикварную лавку рядом с музеем, где с удовольствием пополнил свою коллекцию пожилого человека занятным экземпляром в виде элегантной старинной трости ручной работы и завершил день в гостинице. Перед сном, наслаждаясь теплом огня из небольшого камина, я еще раз внимательно рассмотрел трость и припомнил слова пожилого продавца, произнесенные при ее покупке:

— Вам очень повезло, герр художник, я только что выложил эту трость на прилавок, а меньше часа назад приобрел ее у почтенной пожилой дамы. Она еще сохранила тепло ее руки. Когда я спросил, не жалко ли ей расставаться с этим раритетом, она ответила, что он ей больше не понадобится. Наверное, она вылечила свой артроз или собралась в мир иной.[17]

Наутро, привычно поприветствовав швейцара у входа, я выбрался на мокрое после ночного ливня крыльцо отеля и сразу же заметил лежащее рядом с музеем на широком зеленом газоне большое полотно загрунтованного холста, натянутого на такой же громадный подрамник. По его периметру на траве были выстроены многочисленные баночки с краской различных колеров. Под яркими лучами утреннего солнца дождевые лужи весело искрились и бликовали, а полотно казалось ослепительно белым. Редкие прохожие и зеваки, охотно откликаясь на зазывные вопли человека в ярком клоунском наряде, подходили к холсту, доставали из банок широкие плоские кисти и, кто робко, а кто размашисто с видом профессионала, наносили на него разноцветные мазки. Я, ни двигаясь с места, как зачарованный наблюдал за этим красочным представлением.

Неожиданно арлекин-зазывала возник предо мною и оглушительно громко завопил:

— В нашей разноцветной феерии чувств принимает участие знаменитый художник, автор «Незнакомки на венском стуле»! А для тех, кто долго спал, повторю, что наш флешмоб с художественно-поэтическим названием «Цветная философия любви» организован общественным деятелем, меценатом, директором попечительского совета Музея современного искусства Мэриан Маре!

Мне ни о чем не говорило прозвучавшее имя, и я был готов отстраниться от этого завораживающего зрелища, как неожиданно в моей руке возник объемный флейц на длинной шершавой ручке.[18]

— Теперь подойдите к холсту и мазните по нему любым цветом, — вполголоса, некрасиво скривив широкий красный рот, промямлил мне на ухо шут.

— Я не хочу любым… — ответил я и вернул притихшему клоуну кисть, так и не коснувшуюся холста.

У самого входа в музей, оглянувшись, я увидел, как большой белый холст на газоне волшебно превращается в бескрайнее и пестрое как сама жизнь полотно. Но уже без меня.

16

В выставочном зале мне встретился знакомый смотритель, с которым мы тесно сдружились еще десять лет назад. Он приветливо кивнул мне и многозначительно указал ладонью на просторное помещение, густо заполненное посетителями.

«Раньше никогда бы не подумал, что непрерывный людской поток на моих выставках станет для меня привычным», — мелькнула в голове приятная мысль, и я дружески улыбнулся смотрителю. А тот, видно, почувствовав приподнятое настроение «герра знаменитого художника», вежливо оценил мое вчерашнее приобретение:

— Прекрасная вещь, редкой работы, но я уже видел ее или очень похожую на нее.

Несмотря на добрую расположенность к этому человеку, мне не хотелось продолжать этот разговор, так как трость не имела для меня какого-либо особенного значения. Но смотритель, видимо, не собирался усаживаться на свой стул у входа и стоял рядышком, переминаясь с ноги на ногу, как будто не решался высказать что-то важное. И я попытался помочь своему старому товарищу:

— Вы что-то хотите мне сказать, Микаэль?

Старик с благодарностью взглянул мне прямо в лицо и сразу же, словно опасаясь упустить момент, произнес:

— Не могу знать, важно ли это для вас, но, думаю, что герру художнику будет приятно это услышать.

Я продолжал «гулять» взглядом по залу, всем своим видом демонстрируя готовность покинуть моего навязчивого собеседника, как только он закончит. Служитель всегда говорил неторопливо, наверное, такая неспешность свойственна всем представителям его профессии, тех из немногих, кто никогда никуда не торопится. Я подбодрил его взглядом, и он продолжил:

— Очень жаль, что вчера вы отсутствовали, произошел занимательный момент. Я здесь работаю без малого тридцать лет, но такое увидел впервые.

Картинка галереи в один момент замерла передо мной, и я вдруг почувствовал, что сейчас услышу то, ради чего нахожусь здесь каждый день с утра до вечера, и не ошибся.

— Вчера вашей «Незнакомкой» весь день любовалась наш главный попечитель фрау Мэриан. Мне впервые представилась возможность рассмотреть эту весьма почтенную даму. Небольшого роста, стройная как юная дева с густой копной седых волос. Ее тонкое лицо, покрытое еле заметной паутинкой морщин, сохранило былую красу, только с возрастом ее редкая красота приобрела какое-то неповторимое величие. Я откровенно наслаждался, наблюдая за ней.