Далекая страна

Я послушался его совета, подошел к широкому окну да так и застыл в оцепенении. Не знаю, на каком этаже мы сейчас находились, — на сотом или тысячном, но подобную высоту даже представить сложно. Как и говорил Мирон, весь этот мир состоял из гигантской пустыни. А с такой высоты линия перехода песка в небо становилась попросту незаметной, и возникало ощущение, будто небеса везде — и внизу, и наверху, и передо мной.

— Красиво, не правда ли? — раздался рядом со мной незнакомый голос.

Мне стоило невероятных усилий не подскочить от неожиданности, но общение с Высшими вампирами приучило к тому, что отдельные гадкие личности могут двигаться совершенно бесшумно.

— Неплохо, — согласился я, повернувшись к новому собеседнику. — Мы знакомы?

— Вот уж вряд ли, — с усмешкой ответил парень примерно моего возраста. — Хотя говорят, мы родственники.

— Закериал? — спросил я, с интересом рассматривая собеседника. — Что-то ты не выглядишь на все свои… сколько их там накопилось-то?

Загорелый парень с длинными темными волосами до плеч, тонкими чертами лица и носом горбинкой совершенно не походил на моего родственника.

— Думаю, около четырехсот, — прикинув что-то в уме, ответил он. — Видишь ли, между миром, в который я попал, и твоим есть некоторое расхождение в течении времени. К тому же я еще не решил, какой из миров теперь называть своим. Родился-то я в твоем мире, но большую часть жизни провел в другом. И кстати, зови меня Константин, мне так привычнее.

Как-то он не выглядел на четыреста лет. Я бы и тридцати ему не дал. То есть люди, конечно, могут жить действительно долго, это известно всем. Но, в отличие от вампиров, время все же имеет власть над нами, к тому же в возрасте трехсот — четырехсот лет людей легко выдают глаза. И что это за имя такое необычное?

— Как-то мы не очень похожи, — заметил я.

— А это не мое тело, — ответил Закериал-Константин. — Родное тельце разнесло в клочья во время стычки с шатерцами, так что фамильного сходства не ищи. Зато ты — просто копия своего отца.

— Верю на слово, — нахмурился я. — Я-то его никогда не видел.

Пришло время хмуриться моему дяде.

— Он умер?

— Ах да, ты же отсутствовал долгое время. Нет, он и мама живы, просто уехали сразу после моего рождения на Радужные острова с какой-то важной миссией. Мало того, он еще уговорил тетю наложить на меня ментальный блок, ограничивающий способности к Ремеслу.

Дядя озадаченно почесал затылок.

— Не думал, что он так серьезно все воспримет…

— Ты о чем? — озадачился я.

— Видишь ли… перед смертью я занимался созданием Коридора Судьбы и слегка увлекся. Это была очень сложная и тяжелая работа, большая нагрузка на психику…

— И ты спятил? — предположил я.

— Перетрудился, — поправил меня Константин. — В общем, меня иногда накрывало, и я делал что-то вроде предсказаний.

— Магия драконов, — понимающе кивнул я. — И что же ты сказал моим родителям?

— Понятия не имею, — поморщился он. — Это были спонтанные приступы, и я никогда не помнил того, что говорил. Но вроде бы все сбывалось.

Значит, это по его вине я рос без родителей и все детство страдал из-за отсутствия способностей к Ремеслу?! Хотя еще неизвестно, что он там наговорил родителям…

— Кстати, а почему я никогда не слышал о тебе? — вспомнил я. — То есть первое, что зубрят дети любого Великого Дома, — это родословная, и ты там не упоминаешься.

Дядя выглядел немного смущенным.

— Я уже говорил, что немного перетрудился и иногда вел себя не очень адекватно. Из-за некоторых моих поступков нашей семье был закрыт путь к Императорскому трону, и мои собственные родственники возненавидели меня. Как и многие другие люди. Я был слишком непредсказуем, использовал людей для опытов, часто участвовал в магических дуэлях и убивал своих противников. Любого другого на моем месте давно бы казнили или лишили способностей, но я был слишком ценен для Академии — мои разработки, сделанные на основе технологий других миров, стали настоящим прорывом в Ремесле.

Сумасшедший гений. Что ж, я не удивлюсь, если тетя Элиза лично удалила все упоминания о нем из каждой книги в Империи. А за то, что он лишил нас Императорского трона триста лет назад, еще и могилку с землей сровняла.

— Если хочешь спросить моего мнения, то меня и убили-то не шатерцы, а кто-нибудь из своих, воспользовавшись неразберихой на поле боя.

Я напрочь забыл о красивом виде из окна, глядя в одну точку и переваривая услышанное. Ох и выдающийся у меня родственничек оказался, и не только в плане сделанных изобретений и открытий.

В комнату вернулся Мирон и радостно известил:

— Обед подан, господа. Вы уже познакомились, как я погляжу?

— Ну косвенно я уже был с ним знаком, — заметил я.

— А ты еще кто такой? — спросил Константин, оглядев Хранителя с ног до головы.

— Меня зовут Мирон, последние сто лет я являюсь Хранителем мира Литы.

— Как официально, — криво усмехнулся мой дядя. — А что за имя странное такое — Мирон?

«Кто бы говорил, — подумал я. — Красивое, просто замечательное имя сменил на непонятно что. Константин? Серьезно?»

— Я «попаданец» из России.

— Да ладно?!