Далекий, как звезды (СИ)

Шерлок, конечно же, отлично знал о чувствах Молли. Хотя был совсем не уверен, что это любовь. Скорее, навязчивая идея, некое проявление дефицита внимания. Ответь он на чувства девушки, и она не знала бы, что с этим делать. Потому что он — не тот, кто ей нужен. Она прекрасно знает, он никогда не ответит взаимностью. Он всегда давал это понять. И, казалось, она уже давно смирилась. Молли встречалась с мужчинами, в прошлом была помолвлена. Почему сейчас, увидев Диану, она вдруг взорвалась возмущением? Нет, никогда ему не понять этих женщин...

— Уверяю тебя, я вовсе не увивался вокруг Дианы. Как ты это, вообще, представляешь? — Шерлок нервно всплеснул руками. — Мы смотрели ТВ-шоу и разговаривали. Диана хоть отвлеклась немного от печальных мыслей.

— Да, и наглаживала твою руку при этом, как заметила Молли, — Джон помолчал, сдерживаясь, чтобы не наговорить лишнего. — Я понимаю, ты очарован девушкой, Шерлок, но Молли — твоя подруга, уважай это. Ты причинил ей боль.

— Ах, Джон! Я всего лишь уязвил ее самолюбие, — пробормотал Шерлок. — Но что мне сделать? Позвонить, извиниться?

— Не думаю, что это поможет. Просто впредь будь внимательнее к Молли, не обижай ее. Думаю, завтра у Мэри тоже найдется, что сказать.

— Завтра я буду занят весь день... — это была жалкая попытка оттянуть нотацию Мэри, Шерлок и сам это понимал.

— Тем более, тебе нужна поддержка друзей, — отрезал Джон.

Шерлок закончил разговор и обнаружил, что ему уже не хочется заниматься печёнкой. Молли и ее чувства — смех, да и только! Устраивать истерику из-за того, что он разговаривал с другой девушкой. Притом, он действительно никогда не обнадеживал ее. Нет, серьезно, как он должен вести себя, чтобы не задеть ее ненароком?

Настрой был сбит. Шерлок, насупившись, убрал так и не начатый эксперимент обратно в контейнер. Задвинул подальше на нижнюю полку холодильника, снабдив ярлычком «Из морга», на всякий случай. Еще раз вздохнул и с тоской посмотрел в сторону бывшей спальни. Ему хотелось приоткрыть дверь и проверить, спит ли Диана. Не плачет ли? Но рассудив, что только напугает или смутит ее, отправился в свою временную спальню на втором этаже.

~

суббота, 14 марта 2015г.

Сэндс-Энд, Лондон

После разговора с другом Джон еще долго стоял у окна в темной гостиной. Он смотрел через щелки жалюзи на освещенную фонарем улицу, но не видел ничего перед собой.

То, о чем Уотсон предпочел не говорить Шерлоку — слова Молли, больно задевшие и его сердце. «Он изменился, Джон. Другой. С ней он живой и настоящий. Эта девушка изменила Шерлока Холмса». Именно это стало причиной отчаяния Молли — другой с легкостью удалось то, что столько лет казалось непосильной задачей.

Они давно смирились с тем, что Шерлок неприступен, неподвластен чувствам. И вот, так внезапно... Черт возьми, доктор понимал изумление и отчаяние Молли. Сам не смел и помыслить, что кто-то в состоянии растопить ледяное сердце друга. Ему было легче думать, что этого не произойдет никогда и Шерлок навсегда останется недосягаемым идеалом. Видит Бог, у Джона и без ревности к зеленой девчонке хватает проблем, большинство из которых он создал сам.

Джон не жил, а существовал, опутанный паутиной неразрешимых противоречий. Между тем его друзья и даже Шерлок были свято уверены, что он абсолютно счастливый человек. Жизнь его совершенна и гармонична, разве нет? Не об этом ли он всегда мечтал? Понимающая любящая жена, прелестный ребенок. Хорошая работа и замечательный дом. Наконец, есть Шерлок Холмс и расследования, они партнеры, как в старые добрые времена. Все прекрасно. Но отчего же глаза не светятся счастьем? Почему вокруг рта залегли глубокие морщины, свидетельствующие о горьких и тревожных раздумьях, о разочарованности жизнью?

Джон был несчастен, в этом все дело. Бойся своих желаний, ибо они могут исполниться. Фасад брака с Мэри, внешне нерушимый, трещал по швам. И оба это понимали. Все было построено на лжи. Взаимном обмане. Все, что их связывало, шло трещинами, отравлено ядом сомнений и недоверия. Любовь Джона к Мэри умерла в ту самую минуту, когда он узнал, кто именно стрелял в Шерлока. В друга, которого он так и не сумел разлюбить — себе-то он мог в этом признаться, хоть в одном перестать лгать. Впрочем, это делало положение еще более ложным и горьким.

Ложь Джона против обмана Мэри, с самого начала их отношений. Доктор искренне надеялся простить Мэри — ее поступок, прошлое. Ради нее и ее любви, ради себя и их тогда еще не родившегося ребенка. Ради Шерлока, который свято убежден, что Мэри — счастье для Джона. Но это оказалось невыполнимой задачей. Он так и не смог ни простить, ни полюбить заново, ни снова начать доверять. Доверие навсегда погибло. Но он смирился. Затолкал поглубже в душу всю ненависть, обиду и горечь, и продолжил жить с Мэри, делая вид, что счастлив и всем доволен. Напряжение не покидало ни на минуту, существование во лжи стало падением для когда-то принципиально честного человека.