Далеко от яблони. Родители и дети в поисках своего «я»

Клинтон был в инкубаторе, когда Шерил наконец увидела его, и ей разрешили коснуться только пальца его ноги, но, когда она это сделала, его глаза открылись, и она увидела, что они голубые и красивые. Она видела все, что, как узнала потом, было признаками диастрофической карликовости: сильно вытянутый в сторону большой палец – палец автостопщика, плоский нос, уши, напоминающие по своей форме цветную капусту, и волчью пасть. У него были сколиоз и косолапость, ноги были втянуты, словно шасси самолета. Его голова была огромной. «Некоторым детям достается легкая версия этого, но у него были все возможные симптомы, – рассказывала Шерил. – Я думаю об этом как о премиум-комплекте». Клинтон-старший сказал: «Мы вернулись домой без него. Я помню, как заехал на нашу улицу, посмотрел на Шерил и почувствовал, как все пусто, понимаете?» Клинтон-старший снова начал работать инженером в компании кабельного телевидения, а Шерил – в колл-центре. Клинтону сделали первую операцию, когда ему было две недели – из-за пупочной грыжи. Когда через месяц Брауны привезли его домой, он был таким мелким автостопщиком, что Клинтон-старший мог держать его в одной руке.

Когда он оказался дома, Шерил попыталась относиться к нему так, как относилась бы к любому ребенку. «В молодости я думала, что жизнь идет по расписанию. Вы ходите в среднюю школу; находите работу; выходите замуж. Но когда у вас рождается такой ребенок, как Клинтон, возникает вопрос: „Что случилось со всем тем, на что я всегда рассчитывала?“». Когда Клинтону было 11 месяцев, Шерил нашла Стивена Копица: «С этого момента он контролировал все, что происходило с Клинтоном. Без него Клинтон не смог бы даже начать ходить». Клинтон-старший добавил: «Вы входите в его кабинет в депрессивном состоянии и выходите просветленным и с новой надеждой». Шерил вторила ему: «Они не были для него пациентами; они были его детьми. Никто никогда не поднимался до этого уровня. И не поднимется, потому что на этой земле больше никогда не будет такого ангела».

Копиц был известен разработкой долгосрочных хирургических программ для своих пациентов; вместо того чтобы выполнять одну операцию в маловероятной надежде исправить все проблемы пациента, он выполнял операцию, которая обещала принести пользу в будущем и облегчить последующие операции. Всего он провел 29 операций на Клинтоне Брауне-младшем. «Я спросила своего педиатра, как будет выглядеть Клинтон, – вспоминала Шерил. – Он дал мне книгу о людях в цирке. Я пошла к доктору Копицу. И он ответил: „Позвольте мне сказать вам кое-что. Это будет красивый молодой человек“». Долгое ожидание в приемной Копица было печально известным; обычное посещение врача часто превращалось в дело на целый день. «У меня даже вопросов никаких не было, я готова была подождать и десять часов, – рассказывала Шерил. – Он говорил: „Извините, я должен внимательно осмотреть этого ребенка“. И мы знали, что, если бы он принимал нашего ребенка, он сказал бы то же самое другой семье».

Когда Клинтону было почти три года, после шести месяцев постоянной хирургии доктор Копиц направил его к одному из своих штатных физиотерапевтов, и Клинтон начал ходить. Копиц воздействовал на косолапость Клинтона, на его голени, малые берцовые кости, колени, бедра. Клинтон перенес 11 операций на спине, операцию на расщелине нёба, операцию по паховой грыже. Клинтон провел шесть месяцев в гипсе, лежа на спине, с металлическим кругом с четырьмя булавками, закрепленными в черепе для обездвиживания его шеи и позвоночника. «Я жила с ним в больнице месяц, два месяца, сколько бы ему ни потребовалось, чтобы его вылечили», – говорила Шерил. Колл-центр, где работала Шерил, предоставил ей дополнительное время. Браунам потребовалось два страховых полиса для родителей для хирургической программы Клинтона; даже тогда непокрытые расходы были катастрофическими. «Слышали когда-нибудь о Человеке-Стоимостью-Шесть-Миллионов-Долларов? – спросила меня Шерил и показала на своего сына. – Карлик, с которым вы говорите, – это и есть Человек-Стоимостью-Шесть-Миллионов-Долларов».