Далекое Близкое

Остались синие сполохи мониторов, да кроваво-красные лучи аварийных ламп, встроенных в пол и потолок. Мир мрака и багровых теней, сожравший весь отсек, и превративший его в причудливое нагромождение гротескных форм, где за каждым углом прячутся чудища из детских сказок. Ожившие специально для нас из-за Пустоты, потому что, когда нет ничего, может стать все что угодно.

«Дайте одного…» – надсадно взвыло в голове, чуть не разламывая череп изнутри.

Тук-тук.

– Что со освещением? – поинтересовался Проф, все еще пребывая в каком-то оцепенении. – Сбой?

Да он просто не верит! Не потому он такой, что держит ситуацию под контролем. Он – не верит!

– Не могу включить, лао ши, – негромко проговорил Флегматик, – запустил диагностику системы, ждем.

Тук-тук. Скр-р-р-р-ж-ж-ж.

Через пять минут азиат почти что сдался – это было видно по застывшему, словно гротескная маска, лицу.

Через семь – отчаялся. Пальцы бестолково перебирали сенсорные кнопки и иконки, потеряв бывшую скорость и уверенность.

Черед десять он молча встал со своего кресла.

Бах!

Движение – и портативная клавиатура с грохотом разлетается от удара о стену. Молчим потрясенно.

– Я тоже это слышал, – негромко проговорил программист, поворачиваясь к нам с Профом.

Ск-к-р-р-р-ж-ж-ж! – где-то за его спиной. Снаружи? Или уже внутри?

– Прекратите, – фыркнул Профессор.

– Мы не выберемся, лао ши. Да просто признайте это уже!

– Что вы несете?

– Это – Пустота, лао ши, – черный силуэт Флегматика чуть колыхался на фоне светящихся аквамарином мониторов, – маленький демон Сю Хао в красных штанах и с зубами, как пилы, отточенные до бритвенной остроты. Только тут – он уже совсем не маленький. Там, над нами. Там он везде, понимаете. Он сожрет нас! И только вы, лао ши, отказываетесь поверить собственным глазам, потому что вы живете исключительно вашим «здравым смыслом»! Потому что только человек вовсе без воображения мог предположить, что сквозь Бездну можно пролететь! Будто это чертов тоннель под Ла-Маншем!

Ученый медленно поднял лицо на программиста, кривая улыбка, сполохи красного и синего, блестящие глаза.

– Браво, коллега. Браво! Сейчас вы демонстрируете прекрасный пример паттерна замещения.

– Поясните? – черный силуэт азиата скользнул на шаг ближе, как хищный зверь за кустом, подбирающийся к первобытному охотнику. – Не совсем понимаю что-то.

Он – сама чернота, будто кто-то вырезал его фигуру из пространства.

– Разумеется, – Проф тоже поднялся на ноги и теперь стоял точно напротив Флегматика.

Сияющая форма, наполненная красным и синим светом.

– Ваш Сю Хао существует только в вашей голове, потому что он нужен вам. Ваша нервная система бунтует настолько сильно, что только наличием смертельной опасности вы можете объяснить свое состояние, и вы пытаетесь найти причину вашего состояния. А когда причина не находится, вы сами создаете ее.

– Чушь! – текущий шажок вперед.

– Вы сами придумали вашего чертова демона! И все эти безумные видения.

– И зачем же, позвольте узнать?

– Чтобы отгородиться от куда большего кошмара, друг мой, настоящего кошмара, который ваш разум попросту не способен принять. Примитивный человеческий разум бежал от него еще сотни тысяч лет назад, потому что эта простая мысль страшнее самой жуткой фантазии. Ведь куда больше демонов и чудищ человек боится достоверно узнать, что там, – палец Профа ткнул в потолок, – там ничего нет. И никого, кроме нас. Что мы – одиноки во всей вселенной.

– Замолчите, лао ши.

– Ни богов, ни демонов! Ни других разумных – только бесконечная пустота! Мы можем слать сигналы во все стороны, можем молиться, но ответа не придет никогда. Потому что мы – одни. Вообще одни.

– Замолчите!!

– Это путешествие было последней надеждой. Если подпространство – пусто, значит, искать больше негде. И оно – пусто. Ни космических кораблей, ни сверхъестественных существ. Мы – одни в пустоте. Нам никто не ответит из космоса. А после завершения жизни не будет ни рая – ни ада, ничего не будет. Мы конечны и смертны. Вот от чего вы защищаетесь этими своими кошмарами!

Казалось, Флегматик взорвется, но он только замер в какой-то перекошенной неестественной позе, так и не дойдя до стола. Будто он попросту сломался. Так и было, наверное. Хорошо, хоть лица его в темноте не видно.

М]еня трясло, будто от температуры. Я попросту не понимал, что сейчас делать? Встать? Сесть? Лечь и сдохнуть? Или разреветься от ужаса, будто бы мне семь лет.

Больше никого нет. И ничего нет.

Я закрыл глаза, чтобы не видеть хоровода багровых теней, уронил голову на руки и буквально обнял стол. Холодный гладкий пластик – вот и все, что осталось в мире, и я держался за него, как за спасательный круг. Пока чувствую щекой столешницу – я жив.

– Сю Хао – жрет души, – монотонно бубнил азиат где-то там, где не было уже ни столов, ни реальности, – вытягивает их из еще живых тел. Из костей делает свирели. А мы сами прыгнули ему в пасть…

Программист тихо принялся напивать что-то заунывное на чужом языке. Медленное и ритмичное…

А потом раздался грохот и возня.