Далекое и близкое, старое и новое

16 февраля, в земледельческой Едноте[64] состоялся мой доклад казакам Дона, Кубани и Терека. Сначала была прочитана моя биография, потом я вошел, и меня приветствовал длинным словом профессор С.В. Маракуев. Мое выступление хвалили даже строгие критики. В конце доклада бурные аплодисменты. Ко мне подошли доктора Чекунов¹⁶⁵ и Камышанский со словами: «20 врачей казаков в вашем распоряжении. Всеми силами поддержим ваше начинание и всех казаков вашей группы лечим бесплатно». Я был очень тронут и благодарил. Ставропольцы просили принять их в казачью группу как дравшихся с большевиками. Я ответил, что «с распростертыми объятиями».

Некоторые, сбитые с толку П.Х. Поповым и Глазковым, видя, что генералы ссорятся, не знают, куда идти и кого слушаться.

С П.Н. Красновым у меня все время переписка. Он вполне одобряет все мои распоряжения. За время моего атаманства я написал ему около 20 писем и почти столько же получил от него. Письма генерала Краснова, как представляющие громадный интерес для казачества, мной переданы в казачий музей полковнику Ковалеву. Жаль, что они попали в руки большевиков, вместе с самим Ковалевым.

Из моих помощников больше всех работал профессор С.В. Маракуев – он незаменимый человек и неутомимый работник. Поличенков, рекомендованный генералом Бискупским, редко помогает, но больше вредит, хочет командовать, распоряжаться, и им все недовольны.

25 марта, на казачьем станичном собрании, меня провозгласили Почетным Стариком с сильными аплодисментами.

Происходят заседания комиссии по устройству предстоящего казачьего вечера. На одном заседании я сказал: «Я в Праге новый человек, но говорят, что на каждом казачьем вечере происходят драки. Надо принять все меры, чтобы драк не было, и если их нельзя предотвратить, то лучше вечера не делать». Мне ответили, что каждый год принимались меры и без церемонии выкидывали каждого, кто позволял себе лишнее. Один вечер прошел без драки, так когда вышли на улицу – передрались.

4 мая этот общеказачий вечер состоялся. Прошел прекрасно. Программа была великолепная – пение, казачок, лезгинка, молитва Шамиля и прочее. Все меня поздравляли и благодарили. Скандалов не было, пьяных выводили и выносили по-хорошему. Все в восторге от вечера – хвалят и благодарят. Какой-то важный немец благодарил за прием, оказанный немцам, и сказал, что завтра же об этом будет доложено протектору Нейрату¹⁶⁶ . (Немцам был такой же прием, как и всем.) Какой-то высокий немец студент благодарил за прием и «урок», данный на вечере немецкой молодежи. Верхний комиссар по русским делам был в восторге и сравнивал недавний вечер самостийников с нашим. Там, говорит, было около 200 человек, а у вас – тысяча. У вас культурно, интеллигентно, а у них... (сморщившись, покрутил рукой). Теперь я вижу, говорит, за кем идет народ.

Вечер разрешен был до трех часов ночи. Когда я подошел к комиссару и спросил: «Надо вечер кончать – три часа?», он ответил: «Вы здесь хозяин, мы в полном вашем распоряжении, когда хотите, тогда и кончите». В это время подошел чешский комиссар и стал требовать закрытия вечера. Я его свел с немецким комиссаром, и вечер продолжался до пяти часов утра.

Началась лезгинка, потом общий казачок. Скакали какие-то статские, и вдруг пустился вприсядку какой-то немец в форме. Общее веселье – и все в восторге.

В 5 часов я с трудом остановил оркестр и прекратил танцы. Публика не расходится. Погасили огни – начали вяло уходить. Пражские старожилы говорят: «При вас казаки стали совсем другие».

На следующий день, 5 мая, в ресторане «Огонек» был съезд станичных атаманов Протектората. Приветственной речью я открыл съезд и просил не увлекаться красноречием ввиду множества работы. Несмотря на это, многого не успели сделать.

Прочитали «устав», «наказ», поговорили о взносах и других вопросах. Но атаману Брненской станицы надо на поезд – завтра утром на работу. Заторопился и С.В. Маракуев – жена не имеет ключа и ждет под дождем. Возникли и другие серьезные причины, и совет распался.

Очень важный вопрос о Брненских хуторах, о брожении под влиянием вредной агитации Гусельщикова и еще некоторые вопросы совсем не затронули. Съехались со всего Протектората и все скомкали.

Представитель Кубанского атамана генерал Горбушин сообщил, что доход с вечера – около 8000 крон. Решили устроить «благодарственный чай» на 70 человек. Клеопатре Давыдовне Асеевой¹⁶⁷ дал от вечера на устройство Галлиполийской колонии 500 крон. Очень благодарила и не хотела брать так много.

12 мая был этот «чай». Все прекрасно сервировано. Мои соседки К.Д. Асеева и Елизавета Николаевна Никольская¹⁶⁸ – известная балерина. Много тостов, много веселья, чарочка с «пей до дна», песни, лезгинка, казачок...

15 мая Ерохин сообщил, что самостийный генерал П.Х. Попов с вечером прогорел – дефицит 500 крон.