Дали глазами Аманды

Я бесилась от злости при виде этого парада фальшивых принцев и фальшивых девственниц, фальшивых миллионеров, псевдоактрис, которые наполняли гостиную номера в отеле «Мерис» с 17 до 20 часов. Я бы с удовольствием открыла Дали глаза на этих самозванцев, крикнула бы ему, что он заслуживает лучшего, чем эти паразиты. Но Дали обожал все это. В расчет шло не качество, а количество. Чем больше было придворных, тем больше он походил на короля в окружении своих подданных. Он любил говорить, что все люди приходят к нему, чтобы «кретинизироваться».

Если называть «кретинизацией» его учительство и его влияние на податливые умы, то я начинала мало-помалу «кретинизироваться» благодаря этому опасному обольстителю.

Глава 4

Жан-Кристоф Аверти по поводу съемок фильма в Кадакесе: «Он нашел фильм очень плохим, но все же признал, что в нем показано, что Дали живет не так, как все. Это был лживый комплимент. Съемка превратилась в непрекращающуюся борьбу — Дали отказывался читать скрипт — но лучше было сражаться с Дали, чем с каким-нибудь дебилом».

Я решила провести несколько дней отпуска у свои друзей, имевших небольшой сельский дом недалеко от Перпиньяна. Приехав в это чудесное место, я позвонила Дали.

— Вы на вокзале в Перпиньяне! — возопил он. — Да это просто замечательно!

Я, собственно, еще не добралась до вокзала, но собиралась там сесть на поезд, идущий в Фигерас, самую близкую к Кадакесу железнодорожную станцию.

— Хорошенько посмотрите вокруг! Вокзал Перпиньяна — это центр мира. Я вас жду завтра вечером в Порт-Льигат в 7 часов. Целую.

Внимательно рассмотрев вокзал Перпиньяна, я не нашла там ни малейшего свидетельства того, что это центр мира. Маленький вокзал, ничем не отличающийся от других вокзалов, где останавливались поезда, следующие в Испанию. Ничего в духе Дали, ни в архитектуре, ни в цветах. Туристы, черные от солнца, скандинавы с рюкзаками на плечах. Почему же Дали утверждает, что это центр вселенной?

Когда поезд прибыл в Фигерас, родной город Дали, пейзаж почти не изменился, но я находилась уже в Ампурдане, на территории Дали. Солнце палило вовсю, да и к тому же мне пришлось самой нести свой багаж до ветхого автобусика. Было заметно, что испанские каталонцы гораздо угрюмее их французских собратьев и с большей неприязнью относятся к иностранцам. Я говорила по-испански и решила добираться до Кадакеса своим ходом. Нужно было карабкаться вверх по узкой горной тропинке, на виражах я задыхалась, и путешественники-каталонцы посматривали на меня неприязненно. Эти 30 км заняли у меня час. В Кадакесе мне сообщили, что Дали живет на побережье бухты Порт-Льигат. Здесь дорога кончалась, и нужно было опять брести по извилистой тропинке. Этот Порт-Льигат был просто концом света.

На площади маленькой белой деревушки, расположившейся на берегу синего моря, находилось кафе «Осталь», на террасе которого имела обыкновение собираться молодежь. Зная, что близнецы были где-то в здешних краях, я спросила у одного длинноволосого парня, не знает ли он их. Джон и Денис? Конечно, он видел их утром на пляже, и они должны вот-вот подойти. Это кафе было местом встречи богемной молодежи, барселонских интеллектуалов, которые проводили выходные дни в Кадакесе, здесь их называли «этими божественными левыми». Однако «божественные левые» предпочитали замалчивать фигуру Дали, их шокировала состоятельность художника и буржуазная роскошь, которая его окружала. В Остале можно было встретить писателя Жана-Франсуа Рея. Некоторые сцены из фильма «Механические пианино», экранизации его известного романа, были сняты здесь же; кроме того, в Осталь захаживали туристы и манекенщицы.

Загоревшие близнецы появились в компании девицы с весьма соблазнительной грудью. Они рассказали мне, где можно снять комнату за несколько песет, и Дали покурить травки, чтобы я была в форме, когда к 7 часам вечера мы отправимся к Дали. Они носили, как и все здешние рыбаки, эспадрильи, нечто вроде холщовых туфель на веревочной подошве, привязанных к лодыжке черными лентами. Я тут же купила себе на рынке пару таких туфель и больше не носила в этих краях другой обуви, каждый год покупая новые. Я купила еще соломенную корзину и шляпу, которые хорошо сочетались с моим платьем в крупные цветы, купленным на Портобелло Роуд (блошином рынке в Лондоне). К корсажу платья была приколота эмалированная стрекоза и крошечные разноцветные эмалированные бабочки.

Близнецы, Тони (танцор с бровями, подведенными марокканским карандашом), две или три девушки и я сама составляли весьма живописную группу. Вместе мы вскарабкались по маленькой каменистой тропинке, уходившей вверх, и тут, на горной поляне, около белого кладбища, высившегося над бухтой, нашим глазам предстало необыкновенное зрелище.