Дали глазами Аманды

— Вы видели Канигу? А Баниюль? Вы знаете, я очень хорошо знаю эти места. Я был в Прадо, видел Пабло Казальса, там есть аллея великолепных платанов. И это еще Каталония. А Сере, страна вишен? Приезжайте поскорее! Гала собирается уехать на Mare de Deu (праздник Успения Богородицы, 15 августа). Она собирается отправиться к Святому Жаку Компостельскому. Мы проведем чудесное лето!

Он попросил меня приехать по крайней мере за день до отъезда Галы, чтобы мой приезд не воспринимался как тайный, в отсутствие законной жены. Он хотел, чтобы отношения нашего трио были прочными и гармоничными. Впрочем, в этот раз именно Гала настояла на моем приглашении. В отеле я жила, как гостья семейства Дали. Ожидалось также, что к нам присоединится Людовик XIV. Сейчас эта дама была в Штатах, где выдавала замуж свою дочь, Дофину.

Приближаясь к Кадакесу, я вспоминала историю о вишнях, которые писал Дали. В молодости он запирался на мельнице Фигераса, чтобы упражняться в рисовании вишен. Он прекрасно понимал, что для каждой вишни нужно три мазка: красный, карминный для темной части плода и белый для солнечного блика на ее поверхности. Чтобы не торопиться, Дали решил наносить каждый мазок, согласуясь с оборотами мельничного колеса. Итак, один скрип мельничного колеса — и готова красная часть вишни, еще один скрип — и положен кармин, а в заключение — белый блик. Таким образом Дали выработал у себя чувство ритма. Так были нарисованы десятки вишен.

Вишни всегда напоминали ему о мельнице и о сексуальном опыте, который он приобрел на ней с одной девушкой из соседней деревушки. Вишня была составляющей далинианской мифологии. Окрестности Фигераса воскрешали детские воспоминания, которые Дали как будто переживал вновь, делясь ими со мной. Был еще водопад, куда он ребенком приходил с хлебом и шоколадом — своим полдником; маленькое озеро — Вилабертан, похожее, по словам Дали, на «неистовый романтизм»; Старая Башня, место его эротических мечтаний, часть из которых он мне поведал позже. Но были еще и неприятные воспоминания: крепость, где он служил солдатом, и тюрьма, где он сидел.

Эти воспоминания стали отчасти и моими, и я уже не могла пересечь Ампурдан, не думая о Дали. Только глубокое изучение мест, где он жил, людей, которые его окружали, его любимые книги тех лет могут пролить свет на личность Дали.

На обочине горной дороги я вдруг увидела рекламу Ночного клуба «Пикассо» и «Рашдинг», огромные белые буквы на скале. Ребенком Дали вместе со своей сестрой наблюдал, как появляются за дорожным поворотом Кадакесские скалы. Они тогда ехали в повозке. Для них начинались летние каникулы. И именно он, а не сестра, первым заметил скалистый островок посреди бухты в форме остроконечного колпака. Он тогда еще радостно закричал: «Кукареку!» и мне, честно говоря, захотелось сделать то же самое, когда я вновь увидала эту мирную деревушку.

Гала уезжала на следующий день, в компании нового Единорога, студента из Экса в Провансе. Она была очень любезна со мной и велела хорошенько позаботиться о Дали. Она, впрочем, была обеспокоена эпидемией чесотки в Авиньоне:

— Вы уверены, что продезинфицировались? А то еще принесете нам заразу!

Дали тут же отступил на шаг из страха, что подхватит микроба.

— Не бойтесь, — заверила я их, — все в порядке. Впрочем, у вас есть все, чтобы себя обезопасить.

В прошлом году, чтобы обработать царапину, которую я получила в результате лазания по скалам, бонна открыла аптекарский шкаф:

— Тут все есть, — заметила она. — кроме лекарства от аппендицита, да и то я в этом не уверена. Сеньора обновляет запас медикаментов каждый раз, когда бывает в Нью-Йорке.

Гала была похожа на предусмотрительного и организованного муравья, просто необходимого Дали, непрактичному растяпе. Успокоившись насчет чесотки, она добавила:

— У нас тут есть замечательный врач, доктор Вергара. Вы можете немного поработать медсестрой, вы не так уж косолапы!

Она обняла меня и поблагодарила за мой приход.

На следующий день Дали изобрел новую тактику совращения. Каждое утро я находила на тарелке с завтраком записочку от него или какой-то загадочный знак. Так однажды в 10 часов утра Роза принесла к моей двери фотографию толстой мухи, на спине которой было старательно написано большими буквами «сегодня майский жук». То, что Дали пропустил букву в слове «сегодня» и написал «майского жука» с одним «н», меня нисколько не удивило, его грамотность всегда была ужасающей. Я только не поняла, что он хотел этим сказать…

Перед тем как вернуться к себе, я поболтала с Бабиано, румынским скульптором, жившим неподалеку. Рыбаки со мной поздоровались, показали только что пойманных осьминогов и спросили, люблю ли я их. Чтобы не беспокоить Розу, я вышла через кухню, как это делали все домашние и Капитан. Пакита, кухарка, готовила макароны.

— Сеньора приказала готовить все, что вы захотите. Я слыхала, что вы любите макароны в сухарях, правда? На десерт я сделаю planchadas.

Я обожала этот каталонский ванильный крем, который сверху обжаривали на противне, чтобы придать ему сходство с карамелью.