Далия. Проклятая мечтой

Велислава прячет лицо в выемке между его плечом и шеей, поэтому ее ответная реплика звучит невнятно, но возмущение в голосе все же слышится:

— Вообще-то, я сделала это довольно давно. Если бы кое-кто состоял кое-где, то давно об этом знал! Хотя признаюсь, видение сладкой жизни по-мельвски посетило меня только сегодня.

Давид смеется.

— Твоя очередь! — Вела выныривает из своего укрытия и тычет пальцем в грудь супруга.

— Ты же знаешь, — улыбается брат и обхватывает ладонями лицо девушки.

— Скажи это, — настаивает она, вырываясь из объятий.

Я оглядываюсь на Эмиля. Он тоже широко улыбается. Почему? Предвкушает ответ Давида?

— Сегодня в обед я хотел написать письмо в совет. Я согласен занять место Сали.

— Вот и хорошо! — Вела радостно хлопает в ладоши, а затем, упершись в плечи супруга, придвигается еще ближе. — Кстати, как тебе новость о детях?

— Замечательная новость.

— А хочешь я тебе еще один секрет открою, — шепчет Вела.

Давид вопросительно приподнимает брови.

— Дети просто так не появляются. Тут нужны некоторые усилия.

— Ты хочешь ребенка? — недоверчиво уточняет брат.

— Удиви меня, сказав, что ты его не хочешь, — язвит подруга.

— Нет! То есть… ты уверена?

Она не отвечает. Просто спускает ладони Давида на… туда, откуда сама же убрала в начале разговора. Брат резко подается вперед.

Невидящим взглядом смотрю в зеркало, которое сейчас отражает кабинет, Эмиля и меня. Моргаю несколько раз, изгоняя из сознания последнюю сцену, потом разворачиваюсь и иду к двери.

— Наверное, мне стоит отложить визиты и общение с Велой на некоторое время. Как видно, у нее с Давидом появились планы. Не хочу помешать.

В ответ не слышно ни слова, ни звука. Еще бы! Он-то рад всему, что увидел. А я? Что чувствую я?

Одно дело знать, что у брата появилась жена, а другое дело — видеть насколько она ему дорога. До сегодняшнего дня я не замечала никаких особых проявлений чувств между ними, если не считать того вечера, когда получила письмо. У самого близкого для меня человека появился кто-то, кто стал ближе, чем я.

Это не ревность. Одиночество. Вот, что я сейчас ощущаю.

22-ой день 16-го месяца

Возвращаться в библиотеку мне не хотелось по нескольким причинам, только Эмиль сказал "надо". Это странный аргумент, но и не могу предложить достойное оправдание неявке на службу. В конце концов, я числюсь в штате и здорова.

Мое участие в истории с Астен, как и следовало ожидать, никто афишировать не собирается. Жаль, этот факт не избавит меня от неприятного разговора с господином Глорием по поводу отсутствия коллеги на рабочем месте, кроме того мне предстоит давать объяснения собственному уходу день назад. Невеселая перспектива. С этой мыслью я открываю дверь в свой отдел.

Начальник сидит на привычном месте и изучает корреспонденцию. Несколько открытых писем небрежно лежат на его столе. Вид у эльфа растерянный.

— Здравствуйте! — выбираю нейтральное приветствие, понимая, что пожелание доброго утра будет расценено как издевательство.

Господин Глорий поднимает на меня взор, полный всевозможных чувств. Он явно считает меня наказанием за былые прегрешения.

— Здравствуйте, госпожа Далия, — тихо отвечает эльф. — Вы уже слышали новость?

— Слышала. В отличие от истории с Ием, к аресту Астен я не имею никакого отношения.

— А вы не знаете, с чем он связан?

Изображаю удивление.

— Господин Глорий, вы действительно считаете, будто Эмиль делится со мной такой информацией?

Эльф, смутившись, отводит взгляд.

Я отхожу к шкафу, чтобы заняться своей верхней одеждой, и тем самым даю начальнику время подумать и придти в себя после потрясения, вызванного потерей сразу двух сотрудников,

— Вы еще не планировали, как мы распределим дела Астен?

За ужином Эмиль непривычно разговорчив и эмоционален. Если первую странность я могу списать на собственное молчание, что также является редкостью, то причина второй для меня загадка.

— Что-то случилось? — внезапно спрашивает Эмиль, обрывая свой рассказ.

— Нет. С чего ты взял?

— Ты уже больше минуты неотрывно смотришь на меня. И все бы ничего, если бы не вилка в твоей руке, — он кивает на мою левую руку.

Я опускаю взгляд: ну рука, ну вилка… с едой. Я возвращаю ее на тарелку, потому что кисть уже немного затекла.

— Так какие же мысли так основательно завладели тобой?

— Ты сегодня очень разговорчив.

— А ты необычайно тиха, — парирует эльф. — Но это не то.

Под испытующим взглядом темных глаз я быстро сдаюсь.

— И ты очень эмоционален.

— Тебе так кажется? — Эмиль делает глоток из своего бокала прежде, чем продолжить. — Я всегда разрешаю себе проявлять несколько больше чувств в общении с тобой, и сейчас я это делаю не более обычного.

Он намекает, будто раньше я этого не замечала? Хотя…

— Камень? — спрашиваю я безразличным тоном. Что удивительно, но мне действительно все равно.

— Полагаю, да.

— Выходит, ты был прав. Я теперь воспринимаю все немного иначе.

— Тебя это огорчает? — удивляется эльф.

— Огорчает? — Он смеется? — За двадцать семь лет я, знаешь ли, привыкла видеть мир в определенном свете, если можно так выразиться.

— А я нахожу прекрасной возможность посмотреть на все свежим взглядом.