Дальнейшие похождения Остапа Бендера

— Ничего, что-нибудь придумаем, братец, — успокаивал его Адам Казимирович, подкручивая кончики своих запорожских усов.

Поезд запрыгал на стрелках. Убавил ход и начал тормозить. Пассажиры засуетились к выходу. Состав дернулся и остановился у асфальтового перрона. Это был Харьков.

Глава XXIII. БЫВШИЙ ВОДОЛАЗ ПРИХОДА

Море переливалось в лучах утреннего солнца. Над морским простором носились чайки, охотясь за кормом. Городской пляж уже кишел отдыхающими.

У морского клуба «Два якоря» чинно сидели на ящиках Исидор и Ворошейкин.

Перед ними грозным шагом прохаживался Бендер. За ним, как приближенная особа к начальству похаживал Савва Мурмураки. Начальник клуба остановился и сказал:

— Первое. Сейчас же садиться обоим за весла. Руки в кровь стереть, а грести научиться, олухи вы неспокойные. Ясно? Иначе уволю и одного и другого. Понятно?

— Понятно, капитан, — вскочила пара намного разная по росту и комплекции. — А Мурмураки? — спросил с ехидцей Ворошейкин, глядя на приближенного к начальству.

— Это относится и к нему. Я с ним сейчас же плыву к порту, по пути Сан Саныч и будет проходить у меня школу гребли. Ясно?

— Так точно! — выпятил свой живот Исидор, удовлетворенный таким ответом.

— Понятно, капитан, — кивнул и Ким, погасив свою ревность к Мурмураки, посчитав вначале, что тому капитан делает поблажку.

Оставив двух подчиненных проходить школу гребли, Остап с Мурмураки поплыли к порту.

Сан Саныч сидел на веслах самой легкой шлюпки морского клуба «Два якоря». По команде Бендера, сидящего на корме, он опускал в море лопасти весел, делал гребок и вновь извлекал их из воды, чтобы повторить это же самое.

— Ну дальше, дальше повествуй, бывший заврыбой, — попросил его Остап.

— Ох, мой капитан, что еще может рассказать вам Мурмураки. Как вам известно, после того как уехал владелец рыбоприемного пункта, я остался не у дел. Там я всегда имел живую копейку, как самую живую рыбу. Но председатель Влас Нилович Пристройкин, я ему всегда поставлял самую свежую рыбу из ценнейших, проявил великодушие и взял меня к себе вахтером-завхозом. Поработав в этом добровольном обществе около года, меня вдруг постиг семейный удар. От меня ушла жена, как я вам уже говорил. Она привыкла к моей свежей хорошей копейке. А когда я перешел на жалкое ничтожное жалованье, я ей стал вдруг нелюбим, а может быть, не постесняюсь вам признаться, мой капитан, что и противен. Этот второй удар подействовал на меня так сильно, так глубоко, что я и допустил бесхозяйственность. В моем осводческом хозяйстве при ревизии обнаружилась недостача. Меня уволили по статье…

— Понимаю, без выходного пособий, как говорится, — сочувствующе улыбнулся Остап.

— Без выходною, — согласился гребец, заметно улучшив уже свое обращение с веслами.

— Это и понятно, ну-ну, греби, греби, уже причаливаем.

Лодку привязали к кольцу, замурованному в бетон причала, и по ступенькам поднялись к цокольной части здания. Здесь их уже встретил плотный мужчина, с гладкими волосами на голове и с хорошо развитой грудью пловца. На нем была морская тельняшка, указывающая на его морскую профессию.

— О-о, мой хороший знакомый — спаситель нашей собачки! — воскликнул Остап. — Здравствуйте, Федор Николаевич!

— Рад видеть вас, Остап Ибрагимович. Думал, что ны помощника себе другого нашли и во мне не нуждаетесь, — пожал руку Бендера Прихода.

— Так вы, выходит, знакомы, капитан? Своячек? — переводил удивленный взгляд Мурмураки с одного на другого.

— Еще как, — рассмеялся Остап. — При весьма необычном стечении обстоятельств, дорогой Сан Саныч.

— Как там Звонок? — спросил Прихода.

— Ожил, резвится, звонит на весь дом по-собачьи, — отметил великий предприниматель.

— Ну, милости прошу, заходите в мою контору, — пригласил жестом руки хозяин.

Мурмураки развернул принесенный из лодки сверток. В нем были бутылка водки, помидоры, огурцы, лук, краюхa хлеба и кусок ветчины.

— Савва, ну зачем ты… У меня все есть, ты сказал, что будете и я прихватил что нужно, — покачал головой укоризненно Федор Николаевич. Не мешкая, он выставил на стол свою бутылку водки и большую сковороду с жареными бычками. Затем помешал в кастрюле, стоящей на печурке, варево и стал процеживать его через сито. Сцедив воду, высыпал в миску содержимое его. Это были крупные креветки, сваренные с укропом и солью.

— Ну, за встречу, начальник морского клуба, — поднял стакан хозяин, когда все уселись за стол.

— Мне Сан Саныч говорил, — начал Бендер после выпитого, — что вы, оказывается, в ЭПРОНе служили, Федор Николаевич?