Дальневосточная республика. От идеи до ликвидации

Укрепление большевистского режима в ДВР раскололо кооперативное движение, в котором по-прежнему были сильны позиции умеренных социалистов. Раскол произошел на Втором Дальневосточном кооперативном съезде в декабре 1921 года. Попытка подчинить движение Центросоюзу привела к созданию двух параллельных систем – Дальцентросоюза, находившегося под контролем большевиков, и Дальсоюза, на который оказывали влияние эсеры и меньшевики[830]. Руководство Центросоюза в принципе соглашалось на кооптацию Дальсоюза в состав организации на принципах «автономных республик», но Дальбюро отвергло идею включения «типичной эсеро-меньшевистской» организации в систему советской кооперации[831].

Возобновление Гражданской войны привело к подобной же напряженности и во Владивостоке. Белое наступление было предпринято без ведома Приамурского народного собрания, что усилило существующие противоречия. Первоначальные успехи белоповстанцев укрепили положение кабинета, и в декабре 1921 года консервативное большинство парламента поддержало правительство, когда оно начало судебный процесс против Федора Северьяновича Мансветова и Михаила Наумовича Павловского, леволиберальных депутатов и редакторов газет. Но оппозиция начала кампанию против братьев Меркуловых, обвинив их в использовании своего служебного положения в собственных корыстных интересах[832]. Тем временем наступление оставалось под угрозой срыва из-за нехватки провизии и боеприпасов у белоповстанцев, а также отсутствия поддержки со стороны местных жителей. По словам Василия Георгиевича Болдырева, возглавившего в январе 1922 года парламентскую миссию в Хабаровск, обнищавшее население занимали только хозяйственные вопросы – нормальное движение по железной дороге, торговля и заработки, а в политике оно заняло выжидательную позицию[833].

В то время как НРА сражалась с белоповстанцами в окрестностях Хабаровска, делегации читинского и владивостокского правительств пытались добиться международной поддержки в Вашингтоне. 7 декабря 1921 года делегация ДВР, в состав которой входили Александр Александрович Языков (глава), Сквирский и Петр Николаевич Караваев, посетила Российскую секцию Государственного департамента США. В ходе неформальных переговоров, которые с российской стороны в основном вел Сквирский, делегация ДВР изложила свои политические и торговые цели. Она стремилась выступить от лица ДВР перед правительством США и на Вашингтонской конференции, надеясь, что США признают новое государство, а японские войска покинут Сибирь. Но уже на первой встрече стало ясно, что зависимость Читы от Москвы является помехой миссии. Американцы указали делегации на то, что Красная армия находится в Монголии, а ДВР против этого не протестует, и, следовательно, читинское правительство «либо участвует в российской советской агрессии в Монголии, либо, по крайней мере, не возражает против нее». Большевистская «агрессия» в Монголии и позиция ДВР по этому вопросу таким образом обесценивала требования читинского правительства о выводе японских войск из Сибири[834]. Еще одним доказательством тесной связи между Читой и Москвой стало прибытие в декабре 1921 года на Дайренскую конференцию неофициальной делегации РСФСР под руководством Юлиана Юзефовича Мархлевского, тоже не оставшееся незамеченным в международной прессе[835].

Впрочем, либеральные американские СМИ сочувствовали Дальневосточной республике, оказавшейся под давлением японского империализма. В период Вашингтонской конференции широко обсуждались требования, выдвинутые Японией в отношении ДВР. «Вашингтон пост» утверждала, что если эти требования будут приняты, то ДВР станет японской колонией. «Нью-Йорк таймс» считала прекращение Дайренской конференции 12 декабря 1921 года победой японской армейской партии, которая хотела еще большего контроля над российским Дальним Востоком[836]. Пытаясь использовать это сочувствие, делегация ДВР опубликовала якобы тайную переписку между Японией и Францией и договор о разделе сфер влияния в Восточной Азии. Согласно этим материалам, ДВР должна была стать японским протекторатом, а Франция получала японскую поддержку своим интересам в КВЖД. В январе 1922 года эти документы попали на первые полосы нескольких крупных американских газет, но предполагаемые соглашения казались неубедительными в контексте дипломатических реалий, что вкупе с решительными опровержениями со стороны Японии и Франции заставило международную публику усомниться в подлинности документов[837]. Особенно странным выглядел план перевозки оставшихся войск Петра Николаевича Врангеля из Крыма во Владивосток. В Вашингтоне знали, что ни японское правительство, ни штаб Врангеля не планируют масштабной транспортировки войск[838]. В Москве тоже знали, что войска Врангеля никуда не перевозят[839]. Таким образом, публикация документов не достигла своей цели. Хотя в американской прессе продолжали появляться сочувственные по отношению к ДВР статьи, некоторые наблюдатели полностью утратили доверие к делегации ДВР[840].