Дальневосточная республика. От идеи до ликвидации

В то же время изменения, произошедшие в азиатской политике Российской империи после поражения в Русско-японской войне, позволили бурятской интеллигенции заняться политической деятельностью. В 1911 году во время Синьхайской революции в Цинской империи Монголия провозгласила независимость и создала теократическое государство под властью Восьмого Джебцзундамба-хутухты (Богдо-гэгэна), принявшего титул Богдо-хана. Хотя в 1912–1915 годах Российская империя поддерживала Монголию, ряд договоров между Россией, Монголией и Китайской республикой признал лишь автономию Внешней Монголии (а не независимость всей Монголии). Тем не менее Россия получила там экономические привилегии и нарастила свое военное присутствие, подрывая китайский суверенитет над Монголией. В Ургу в 1911 году командировали Григория Михайловича Семёнова, казака русско-бурятского происхождения, а также других казаков. В том же году Жамцарано был назначен советником правительства Богдо-хана. Другие буряты сотрудничали с правительством в Урге и участвовали в российском экономическом и торговом освоении Монголии вплоть до 1917 года. Эта деятельность открыла для бурятских интеллектуалов неограниченный доступ к литературе, написанной монгольским письмом, и возможность использовать его официально, тем самым облегчив как бурятское, так и общемонгольское национальное строительство[209].

Другие национальные меньшинства тоже занимались самоорганизацией. Во Владивостоке действовали общества грузин, латышей и другие национальные организации[210]. Местные еврейские и татарские общины объединились вокруг религиозных учреждений. При читинской синагоге была школа и ряд других еврейских учреждений. В то время как в империи евреи сталкивались с целым рядом ограничений и широко распространенным антисемитизмом, в зоне отчуждения КВЖД все обстояло иначе: ее экстерриториальный статус обеспечивал евреям немалый уровень свободы в создании религиозных и образовательных организаций. В Харбине было несколько синагог, школ и других еврейских учреждений[211]. В 1915 году существовало три легальных мусульманских общины в Забайкальской области, две в Амурской, две в Приморской и одна в Сахалинской. Католических приходов насчитывалось четыре – один в Амурской области, два в Забайкальской и один в Приморской. Другие зарегистрированные общины религиозных меньшинств включали в себя пять старообрядческих общин и две другие христианские(не православные и не католические) общины в Амурской области, а также одну старообрядческую общину в Забайкальской области (хотя число старообрядцев в Забайкалье было весьма значительным)[212].

Люди разного этнического происхождения, вероисповедания и политических взглядов принимали участие в деятельности кооперативов – это понятие включало в себя десятки самых различных ассоциаций на российском Дальнем Востоке, как и в других уголках империи. В отличие от профсоюзов кооперативы защищали экономические интересы своих участников при помощи совместной деятельности (взаимный кредит, взаимное страхование, организация производства и потребления), а не противостояния с работодателями и поэтому были приемлемы для правительства. Но подавление других форм самоорганизации превратило кооперативы в средоточие политической деятельности. Во Владивостоке социалисты принимали участие в потребительском обществе «Взаимопомощь» и в Рабочей артели. В Благовещенске они вступили в Общество взаимного страхования от огня. Шишлов, член нескольких благовещенских ассоциаций, принял в апреле 1908 года участие в Первом всероссийском съезде представителей кооперативных учреждений, состоявшемся в Москве. На этом и на двух последующих съездах, прошедших в Петербурге в 1912 году и в Киеве в 1913 году, было предложено стандартизировать кооперативное законодательство, но правительством этого сделано не было. Впрочем, непоследовательные законы и проволочки при регистрации не помешали дальнейшему росту кооперативного движения и лишь увеличили его оппозиционный настрой[213].

ЛЕВОЛИБЕРАЛЬНАЯ ОППОЗИЦИЯ В ДУМЕ, 1907–1916 ГОДЫ