Дальние рейсы

Мы с соседом по каюте Василием Андреевичем, московским инженером, решили, что обратно не поедем ни в автобусе, ни на лодках по озерам и каналам. Пойдем в поселок пешком. Двенадцать километров — не велик крюк. Василий Андреевич — заядлый турист-пешеход, ему хотелось поразмяться, а я мечтал о грибах. Никакой тары у нас не было, поэтому мы выпросили у запасливых женщин две авоськи и два хлорвиниловых мешочка.

После таких приготовлений мы уже не тратили время на поиски боровиков, а целеустремленно зашагали прямо к Се-кирной горе. Дорога к ней ведет хорошая, пологая, серпантином огибающая возвышенность. Однако мы не знали этого и, когда уперлись у подножия горы в деревянную лестницу, начали подниматься по ней.

Сделана лестница добротно, ступенями служат толстые плахи. Но вся беда в том, что строили ее десятки лет назад и в нашем веке, наверно, ни разу не ремонтировали. Во многих местах от ступеней остались одни обломки, некоторых плах нет вовсе, перила рухнули. А подъем очень крутой, почти вертикальный. Пришлось лезть кое-где на коленях, цепляясь за мокрые камни. И при этом мы еще считали ступени. Говорят, раньше их было триста шестьдесят пять, по числу дней в году. Теперь я не насчитал и трехсот.

Панорама, которая открывается с горы, искупает неприятности трудного подъема. Отсюда виден весь остров, одетый темно-зеленой шубой лесов, со светлыми прогалинами лугов, с тусклым блеском серебряных блюд-озер. А вокруг, со всех сторон, как оправа драгоценного камня, лежит белесое море.

Очень хотелось подняться еще выше, на колокольню восьмигранной церкви. Сто лет назад над пей была надстроена башенка с высоким шпилем и зажжен маячный огонь. Он и теперь светит всем судам, проходящим мимо Соловков. В башенке установлена новая техника. Семья маячника живет рядом с церковью в деревянной пристройке, а любопытную публику на колокольню не допускают.

Мы с Василием Андреевичем быстро перекусили и спустились на прямую дорогу к поселку. Дорога эта изумительна сама по себе. Она сначала так пряма, что с расстояния трех-четырех километров Секирная гора с церковью видна точно в конце просеки, деревья нисколько не заслоняют ее. С обеих сторон плотной стеной стоит лес. Здесь и старые сосны, и мрачноватые ели, и развесистые березы на опушках и по берегам озер. Среди пожелтевшей листвы пламенели гроздья рябины. Просто удивительно, откуда тут, всего в ста шестидесяти километрах от полярного круга, такая буйная растительность?! Ученые говорят, что в этом районе Белого моря климат теплее, мягче, чем в других местах, расположенных на такой же широте.

Грибов было столь много, что мы не брали ни разноцветных твердых сыроежек, ни волнушек, покрытых нежной розовой бахромой. Мы боялись, что грибы некуда будет класть, поэтому собирали только молодые подосиновики, крепкие подберезовики да свежие, едва народившиеся маслята, влажные шляпки которых были словно подернуты сизым туманом. Плотные на ощупь, они приятно холодили руку…

Остров Анзерский — второй по величине в Соловецком архипелаге. В старых источниках его считают самым красивым. Почти весь он покрыт густыми лесами. Много озер, богатых рыбой. Песчаные берега, извилистые заливы, глубоко врезанные в сушу. Есть тюленьи лежбища и гагачьи базары. Остров интересен хотя бы тем, что на нем в 1634 году принял монашество молодой священник Никита, пришедший сюда из Средней России. Тот самый Никита, который впоследствии стал патриархом Никоном, сыгравшим немалую роль в религиозной и политической истории страны…

Мне очень хотелось попасть на Анзер, хотя я знал, что сделать это нелегко. Надо пересечь пятикилометровый пролив, а никакого регулярного сообщения там нет. Несколько лет назад остров объявлен заповедником: охота, рыболовство, сбор грибов и ягод на нем запрещены. Это хорошо. Нужно охранять уголки нетронутой природы. Но Анзерский заповедник несколько странный. В поселке нам сказали: там нет ни научных работников, ни сторожей и вообще никого. И никто не знает, что там происходит.

Местные власти не дают разрешений на посещение острова. Они тем самым снимают с себя ответственность: начнется ли на острове лесной пожар, потонут ли в проливе любознательные путешественники — местные товарищи только руками разведут. Мы, мол, не пускали, мы ничего не знаем… А как не пустишь, если нет никакой охраны? Туристы давно уже разобрались в этой системе и добираются до Анзерского кто как сумеет.

Обогащенный такими сведениями, я тоже принялся искать какой-нибудь оказии. А на ловца, как говорят, и зверь бежит.

На следующий день поехал смотреть дамбу, соединяющую остров Большой Соловецкий с Муксалмой, где раньше монахи пасли скот. Сооружение это тоже поражает своей грандиозностью. Длина — несколько сот метров, ширина более шести. В основании дамбы лежат огромные валуны, она кажется такой яге вечной, как скалы; ее не способны разрушить ни вода, ни лед, даже люди пока еще не смогли сделать этого.