Дальние Тропы

От немедленной расправы навигатора спас наварх, чей голос, в котором преобладали ласковые нотки, заполнил собой пространство рубки.

— Тризан? Светоний? Братья мои, не сбились ли вы с пути, а, уважаемые?

— Следуем установленному курсу, наварх, — первым откликнулся Тризан, ведший за собой группу Трирем: — Не понимаю, что происходит, Марцелл. Лично проверил — курс мы не меняли.

— Всё так, господин, — поспешил высказаться Светоний, похолодевший от ласковости в голосе командира. Последний раз, на его памяти, наварх был столь же ласков с тетрархом одного из Квадрирем, устроившего на борту своего корабля весёлый бордель для братьев по оружию. Кончил тот капитан тоже весело — на кресте, установленном в отдалённом мире. Марцелл же, стоя в его тени, пил местное пиво, следует признать, весьма недурного качества, и ласково выговаривал умиравшему, как тот подвёл его, превратив свой корабль не пойми во что.

— Мы тоже курс не меняли, господин, — торопливо отогнав видение креста, Светоний махнул рукой навигатору: — Уже корректируем курс, наварх. Наверное это какая-то аномалия, господин, сектор-то не картографировали Плутон его знает сколько столетий. Вот и выскочила.

— Головы у вас из задниц выскочили! — Судя по гневу в голосе, наварх медленно остывал от своей вспышки: — Немедленно вернуться на курс, висельное отродье! Отбой связи.

— Сам ты, не пойми откуда выскочил, демон лохматый! — Убедившись, что связи с Марцеллом больше нет, проворчал он: — Ну, бездельник! Плётки захотел! — Обрушился он на навигатора, уже пыхтевшего над своим пультом: — Марцелла слышал? Он не я, рваной шкурой не отделаешься!

— Ренегат, внимание, — голос Ильина был тих, словно Преторианцы, без устали сканировавшие частоты связи, могли перехватить их разговор, шедший по защищённому Спиралью каналу: — Сейчас подойдут Квадриремы. Я заверну всех, кроме последней. Её пропущу. По расчётам Хозяйки, корабль пройдёт в десяти километрах над тобой. Ты как? Готов?

— Як пионЭр, — в отличие от капраза, Карась говорил в полный голос: — Жду нашего гостя.

— Удачи, майор!

— И вам не хворать, — отключив связь, он уставился в черноту космоса, где у неподвижных звёзд появились более подвижные собратья, сейчас описывающие широкую дугу, должную уже скоро привести их ту же самую точку, откуда и началась эта карусель.

— Пять минут.

Откинув голову на подлокотник, он позволил тетрарху, до того робко взиравшему на происходящее из дальнего уголка его сознания, выползти наружу, заполняя собой разум человека.

— Хороший план, — ознакомившись с его мыслями, Ренегат, дух корабля принявший это имя, одобрительно хмыкнул: — Даже не ожидал, что в варварской голове может родиться такое коварство. Впрочем, вы же по-честному, открыто выйти, не можете.

— Ага, на тебе, против всей их армады? Тебе жить надоело, Тетрарх?

— Было бы оружие нормальное — вполне могли и наказать их.

— Если бы, да кабы… Что с целью? Следишь за ней, Ренегат?

— Наблюдаю тройку Квадрирем. Первую уже начало заворачивать, замыкающая чуть отстала.

— Скорость не сбрасывает?

— Нет… Погоди… — На пару мгновений смолкнув, Тетрарх вернулся в сознание Карася, сопроводив своё появление трескучим смехом: — Эти козлы, — применил он земное оскорбление, подчерпнутое из сознания майора: — Решили с разгона проскочить аномалию. Я их разговор с навархом подслушал. Вот же тупыеее!

— А ведь весело будет, — расплылся в улыбке майор: — Вот прикинь — наш-то проскочит, мы ему позволим, а остальные решат, что на скорости проскочить реально. Вот они круги наматывать начнут!

Смех Ренегата, должным образом оценившего невольно получившуюся у землян шутку, длился почти минуту, по истечении которой, Тетрарх, вернулся к деловому тону: — Наш прошёл щит. Через три минуты будет над нами. Готовлю форсажные камеры к рывку.

— Только не торопись, не обнаружить бы себя раньше времени.

— Не учи отца…

Закрыв глаза, Карась увидел звёздное небо над собой, по которому медленно плыла чёрная тень прорвавшегося сквозь их защиту, корабля. Привычно напрягшись, он поглотил тетрарха и тот, заполнив собой всё его тело, дал майору возможность глядеть на мир глазами корабельной души.

Квадрирема, бывшая до того сгустком черноты, осветилась внутренним светом, явив ему всю свою красоту, всю, вплоть до отдельных завитков узоров на чрезмерно, по его мнению, украшенном корпусе.

— Красавец, — не обращая внимания на ревность Ренегата, налившего тяжестью его тело, он потянулся к Квадриреме, желая погладить её борт, словно та была огромным котом и она, к немалому его потрясению, ответила зажженным в районе кормы пульсировавшим бледно-розовым огнём своей души.

— Ты быстро прогрессируешь, варвар, — сознание Тетрарха на короткий миг выплыло из его тела и разума: — Заставить незнакомую душу ответить, это…