Дальний поход

Синяя змея, словно наткнувшись вдруг на какую-то невидимую преграду, опала, гнусное шипение ее тут же утихло, ужасная пасть закрылась… сама же гадина вдруг растаяла, изошла дымкой, растворясь в воздухе, словно бы ее и не было тут никогда!

Сунув руку в дупло, Енко Малныче вытащил оттуда мертвого, распятого на доске, гада и, с омерзением бросив его в траву, наступил ногою:

– Сильное заклятье было, да. Но мы с ним справились, и теперь…

– Наземь!! – вдруг закричал внимательно озиравшийся вокруг Маюни. – Падаем все, живо!

Надо отдать должное – в траву тут же попадали все: сказалась многолетняя привычка к опасности. Если кто-то предупреждает, сначала исполни, а потом уж смотри да прикидывай, что да как!

Тем более тут и прикидывать-то было не надо – свист выпущенных из засады стрел был знаком всем!

Впрочем, это был последний залп неведомых лучников – быстро придя в себя, Енко Малныче тут же подавил их сознанье и волю.

– Это воины из моего города Хойнеярг, – махнув рукой остальным – мол, поднимайтесь, – пояснил колдун. – Обычный дозор, ничего особенного. Не чаяли на меня нарваться… на такого, как я… или как все мы. Я их усыпил. Хотите – взглянем? Вон там, в кустах.

– А и поглядим, – поднявшись на ноги, отец Амвросий брезгливо снял прилипшие к кресту травинки. – В кустах, говоришь?

– Да. За мной идите.

Дозорных оказалось трое. Все – молодые, лет шестнадцати-восемнадцати, парни, судя по накачанным торсам и оружию – копьям, палицам и бронзовым кинжалам, – не колдуны. Хотя…

– У этого, вон, амулет, – нагнувшись к одному их спящих, Енко сорвал с его груди золотой медальон с изображением солнца. – Это плохо – у них могла быть связь с колдунами. Впрочем, могла и не быть. Вот если сейчас появится соглядатай…

– Вот он, над сосной!

Вытянув руку, Маюни указал на показавшегося в небе всадника верхом на драконе с вытянутой клыкастой мордою и кожистыми, как у летучей мыши, крыльями. В руках всадник держал короткое копье или, точнее, жезл, лицо его прикрывала маска из отполированного человеческого черепа.

– Я закрою ваши мысли! – быстро пообещал колдун. – Но надо закрыть и остальных… Если разведчик что-то почувствует, он призовет помощь. Быть может, не сразу, сначала вернется, доложит…

– А может, его стрелой?

– Нет! Тогда точно прилетят другие.

– Ой, гляньте-ка, улетает! – приставив ладонь ко лбу – от солнца, – выкрикнул Афоня.

– Тихо ты! – рявкнул на него отец Амвросий. – Орешь как оглашенный! А ну, как услышит? Или эти проснутся.

– Не проснутся. – Енко Малныче улыбнулся. – Я их на двое суток заговорил. Будут спать, потом ничего не вспомнят. Что ж, идем к остальным.

Афоня повел плечом:

– А ты что же, друже – с нами вернешься? Вроде в землю твою проход теперя открыт.

– Открыт-то открыт, – протянул колдун. – Да вот только не дает мне покоя этот разведчик! Кого он почувствовал, чьи мысли прочел? Вас-то я прикрыл… а другие? Да и оберег… уж его-то соглядатай ощутил… то есть – не ощутил и пока, верно, не придал значения. Но он вернется, обязательно вернется… Ах, надобно что-то придумать, что-то такое… этакое.

Оставшиеся в лесу казаки во главе с атаманом тоже заметили всадника на драконе, правда, достать его стрелой из-за дальности расстояния было бы затруднительно, а стрелять из винтовой пищали Иван опасался – это же грохот на весь лес!

– А ты что домой не ушел, Генрих? – поинтересовался Штраубе. – Амулет не нашли?

– Да нашли. – Енко задумчиво покачал головой. – Вот только тут другие заботы появились… Я вот думаю – как бы соглядатаев, буде вернутся, от обережного дуба да от нас прочь увести!

– Так ты думаешь, они все же вернутся? – нахмурился отец Амвросий.

– Могут вернуться, – колдун повел плечом. – И нам надо их опередить, обмануть.

– Обмануть? – оторвав взор от неба, неожиданно расхохотался атаман. – А вот это хорошее дело! Только б придумать – как?

– Да я уж подумал… – скромно признался Енко. – Звери нужны. Кабаны, волки, косули… волчатники тоже подойдут… все, кто стаями ходит. Их бы только найти.

– Найдем! – хохотнув, заверил немец. – Добрых охотников средь нас немало. Вот, помню, как-то у нас, в Мекленбурге, выслеживал я косулю…

Слева внезапно затрещали кусты. Казаки схватились за сабли, ящер Ноляко, опустив морду, угрожающе забил хвостом.

– Сейчас, сейчас я его дубиной! – вглядываясь в заросли, нетерпеливо протянул бугаинушко Михейко. – А ну-к…

– За что дубиной-то?! – из-за кустов послышался чей-то жалобный голос. – Ненадолго ведь отошел… по большому делу, ага.

– Вот засранец! – увидев испуганную рожицу Семки Короеда, грохнул хохотом Ганс. – Ты что же, герр кнехт, не предупредил-то? Дело, конечно, важное, спору нет… но ведь предупреждать надо! Доннерветтер, мог бы ведь сейчас огрести и дубиной!

– Да легко! – ухмыльнулся Михейко. – Экий ты, братец, черт.

– А еще доложить хочу, – потупившись, Короед вдруг резко вскинул глаза.

– Доложить?! – тут немца совсем от смеха скрутило. – В ту кучу, что уже навалил – еще?

– Вот как раз про кучу-то сказать и хочу, – недовольно покосившись на Штраубе, юный казак упрямо наклонил голову.