Дальше — тишина… [=Уступи место завтрашнему дню]

Кора. Мне очень стыдно, доктор, что он ведет себя как маленький.

Доктор(собирая инструменты). В общем, у него простуда. Держите в постели. Горчичники. Можно банки. Я выписал все необходимые лекарства.

Кора. Скажите, доктор, ведь после гриппа могут быть и осложнения. Скоро зима. Как вы считаете, неплохо было бы отправить отца в Калифорнию?

Доктор. Неплохо отправить его куда-нибудь подальше.

Кора. Значит, вы советуете отправить его в теплые края? Видите ли, он всегда тяжело переносил зиму. В Калифорнии живет моя сестра, я думаю, ему там станет получше?

Доктор. Понимаю! Безусловно! Это был бы самый лучший выход для всех…

В дверях появляется голова Левицкого.

Кора. Что вам надо?

Левицкий. Извините, пожалуйста, моя фамилия Левицкий. «Драг-стор» на Грехонстрит. Я продаю медикаменты, газеты и журналы…

Кора. Газеты нам доставляют на дом.

Левицкий. Я знаю. Я пришел по другому поводу. Вы, должно быть, Кора?

Кора. Да.

Левицкий. Ваш отец рассказывал мне о вас. Я слышал, он заболел. Что с ним?

Кора. Ничего серьезного. Простуда.

Левицкий. Нельзя ли навестить его?

Кора. К сожалению, доктор считает, что посетители могут разволновать его. Не так ли, доктор?

Доктор. Ваш отец сам разволнует кого угодно. Во всяком случае посетители ему вреда принести не могут.

Кора. Что же, раз доктор не возражает — пожалуйста! Я вас провожу, доктор.

Кора и Доктор уходят. Левицкий подходит к дивану.

Отец(открыл глаза). А, мистер Левицкий! Я рад вас видеть. Пожалуйста, садитесь вот здесь, рядом.

Левицкий(ставит на грудь Отцу кастрюлю). Я принес вам суп, мистер Купер. Это выдающийся целебный суп. Его сварила моя жена специально для вас. Попробуйте, и вам сразу же полегчает.

Отец(ест). Спасибо! О, да это действительно выдающийся бульон, мистер Левицкий. Я чувствую, как он согревает меня и я поправляюсь.

Левицкий. Жена просила передать вам привет и пожелания, чтобы вы скоро поправились.

Отец(вздыхает). Если бы кто-нибудь догадался вызвать сюда мою жену, я бы поправился незамедлительно.

Левицкий. Может быть… Может быть, кто-нибудь и догадался, мистер Купер… Правда, маловероятно, чтобы это понравилось вашей дочери, мистер Купер…

Входит Кора.

Кора. Я поставлю тебе горчичники, папа… Что это ты ешь?

Отец. Миссис Левицкая прислала мне бульон…

Кора. Что такое?!.. Наверно, соседи считают, что я морю тебя голодом. Сейчас же перестань глотать эту бурду!

Левицкий(обиделся). Это не бурда, а отличный куриный бульон. Моя жена…

Кора. Пусть ваша жена занимается своими делами. Я могу приготовить бульон для отца получше, чем она!..

Левицкий. Ну да! Вам надо поучиться готовить так, как моя жена!..

Отец поспешно доедает бульон.

Кора. Папа, ты сейчас же перестанешь есть это варево!

Отец. Боюсь, что ничего не осталось!

Кора. Ты сожрал все?!..

Левицкий(встает). Ну, знаете, меня еще никогда в жизни так не оскорбляли! Да, миссис! Я обижаюсь не за себя, а за жену. Она так старалась!

Кора. Можете передать вашей жене, что отец проглотил эту отраву до последней капли. Если сегодня ночью ему будет плохо, пусть она приходит и ухаживает за ним сама!..

Левицкий. Скорее поправляйтесь, мистер Купер. До свидания…

Отец. Большое спасибо, мистер Левицкий. Спасибо, что вы навестили меня и спасибо… (Перехватывает взгляд Коры.)… в общем, спасибо за все!..

Кора готовит горчичники. Левицкий от дверей показывает знаками, что он позвонил по телефону Матери. Отец одобрительно улыбается и понимающе кивает головой.

Занавес

Действие третье

Картина седьмая

Столовая в доме Джоржа Купера. Анита, Джорж и Мэми.

Джорж(по телефону). Спасибо, спасибо… Я сейчас же пришлю за ней. (Положил трубку.) Звонили из бюро помощи путешественникам с Центрального вокзала. Мама хотела купить билет, но у нее не оказалось денег на метро, чтобы вернуться домой. Мэми, возьмите такси, поезжайте на Центральный вокзал и привезите ее домой.

Мэми уходит. Джорж обнимает плачущую Аниту.

Анита. Я не могу так больше!.. Не могу!..

Джорж. Перестань, дорогая, нельзя же так убиваться!..

Анита. Но я ничего не могу поделать с собой!..

Джорж. Адвокат определенно обещал мне, что на суде по поводу этой катастрофы имя Роды упомянуто не будет. Ее даже не вызовут в качестве свидетеля. В конце концов, она цела и невредима — это самое главное! Ну, перестань, пожалуйста, я еще никогда не видел тебя в таком состоянии!