Дальтоник

Власта окинула Миладу презрительным взглядом — что-что, а это ей удавалось в совершенстве. Она, Пудилова, выступать здесь в роли просительницы не намерена, наоборот, требования ее будут вполне определенны. Даже муж не мог предположить, куда она отправилась! Еще заведет никому не нужный разговор, более того, поднимет перебранку из-за машины! Станя тоже ничего не знает, он сидит, закрывшись в своей комнате, и делает вид, будто занимается. С того дня, как Станя вернулся из Праги, мать с ним ни разу не заговорила. Тогда в машине она обдумывала план его спасения: что надо предпринять, чтобы помочь ему выйти из этой сложной ситуации и вернуть былое спокойствие, так необходимое сейчас, на последнем курсе. Но в таком случае сын обязан беспрекословно подчиниться ей, своей матери, а не девчонке, которая встречается с ним исключительно из корыстных побуждений. Станя, конечно, будет возражать, но она, мать, сделает все для его благополучия. Свой план Власта Пудилова начала приводить в исполнение, не мешкая ни минуты. Она теперь все больше молчала, делая вид, что сын перестал для нее существовать, и демонстрировала это множеством мелких уколов его самолюбию. К ужину накрывала стол лишь для себя и мужа, в корзине с грязным бельем прибавлялось белье Стани, сын, с детства привыкший прямо-таки к хирургической чистоте в доме, доставал из ящика последние трусы, майки, рубахи и носки и, сменив, кидал ношеное в грязное. В воскресенье вечером Власта сделала вид, что забыла дать ему обычные карманные деньги. В его комнате она не убирала, не вытирала пыль. Отец вскоре заметил ее манипуляции и спросил, что должен означать весь этот идиотизм. Власта огрызнулась, закричала, чтоб не совал нос не в свое дело. Пудил положил в карман сыну две сотни. На десятый день она услыхала, что сын в ванной комнате включил стиральную машину. Воспользовавшись моментом, когда Станя на минутку вышел, Власта спрятала стиральный порошок и мыло. Станя пошел и купил в магазине какую-то негодную дрянь. Но когда Власта заперла кладовку с продуктами и стала уносить ключи с собой, Станя, дождавшись ее, спросил:

— Зачем ты это делаешь, мама?

— Что? — сделала Власта вид, будто не понимает.

— Все наперекор…

Власта поняла, что уже наступил момент, когда первая линия обороны может пасть. Теперь у нее была стопроцентная уверенность в успехе.

— Не понимаю, о чем ты…

— Разве ты не видишь, что я не могу так жить?

— А тебя здесь никто не держит… — Она поняла, что рубаху он гладил сам, на воротничке было несколько темных морщинок. Раньше это, вероятно, тронуло бы ее, сейчас же физиономия была холодна, как лед на вершине айсберга.

— Но ты мне нужна, мама, и тебе это известно!

— Нет, Станя, — только теперь она назвала его по имени. — С тебя хватит и Милады. Все, что я говорю, тебе не по вкусу.

Он, побледнев, вдруг воскликнул:

— Нет, мама, ты сама понимаешь, что говоришь неправду. Но я, я не могу… не могу быть подонком! И кроме того, еще раз повторяю: я Миладу люблю! — Он резко повернулся и побежал наверх, в свою комнату.

Пудилова услыхала, как Станя запер за собой дверь, и усмехнулась. Должен же он понимать, что она за ним не пойдет. Исключено. Вот дурачок…

Несколько дней Станя избегал ее. Когда мать была в школе, он, по-видимому, покупал себе какую-то еду, вечером садился на велосипед и уезжал к Миладе. Кто дольше выдержит? — посмеивалась Пудилова над упрямством сына. Конечно же, я. Меньше хлопот — и все дела.

Однако Власта Пудилова просчиталась. Не поняла, что время, подгоняемое этими томительными короткими осенними вечерами, работает против нее. У Пудиловой была надежда, что Станя убедит Миладу и та сделает аборт: ведь через месяц, два уже будет поздно!

Именно потому она, Пудилова, и сидит сейчас здесь.

— Что вы собираетесь делать? — спрашивает она у Милады.

— Видимо, Станя сказал вам: мы поженимся! — В голосе девушки было что-то теплое, успокаивающее, наверное, именно это и покорило Станю — не лицо же, такое мелкое, невыразительное! Подобных девчонок вертится вокруг него в Праге не меньше сотни!

— Ну конечно! А то, что в этом году у Стани госэкзамены, для вас, вероятно, не имеет значения!

Милада свободным движением положила на стол вытянутую руку.

— Конечно, будет трудно, но Станя трудности преодолеет. Он серьезный человек и учится хорошо…

Пудилова ухмыльнулась.

— Что ж, девочка, вы полагаете — это ваша заслуга?

— Нет! Конечно, нет! Эти качества он унаследовал от своих родителей! — элегантно хлестнула ее наотмашь Милада за «девочку».

— Почему бы вам не подождать? Почему не сделать аборт? Ведь у вас есть знакомые врачи!

Робко вмешалась мать Милады:

— Ей нельзя! Сын, наверное, уже говорил вам об этом. Она не сможет больше иметь детей…

— Ну, это еще неизвестно!.. — отрезала Пудилова.

— Рисковать я не стану!