Дальтоник

Ирена и Мирек остались наедине. И почему она не догадалась сказать, что сама пойдет за водой! Спину холодили больничные двери. Ирена старалась не отводить глаз под его взглядом.

Она молчала, молчал и он, не зная, что сказать.

— Когда меня сюда привезли, — начал он задыхаясь, — я все время думал о тебе, придешь ли…

Мирек знал, что он лжет и если в его словах есть доля правды, то незначительная. Признаться честно, он боялся Ирены. Стыдился и боялся. Когда он очнулся от наркоза и понял, что будет жить, несмотря на адские боли, его вдруг охватило властное желание снова почувствовать рядом с собой тот огонь, ту страсть, однажды ночью названную им: «Надя!» Он жаждал обладать ею, доказать самому себе, что, несмотря ни на что, жизнь прекрасна. Об Ирене он вспомнил намного позже.

Мирек оглянулся на дверь.

— Что они говорят? — прошептал он. — Я не останусь калекой?

Мирек ждал ответа.

— Нет, конечно, нет… — сказала Ирена, хотя и без большой уверенности.

Мирек протянул руку, всю в синяках и ссадинах, темных от йода.

— Подойди ко мне, Ирена!

Жалость, предательская жалость, подтолкнула ее. Ирена сделала два шага к кровати и коснулась его руки. Он подождал, пока Ирена сделает еще один шаг, и дернул ее к себе.

Ирена чуть не вскрикнула. От Мирека сильно пахло лекарствами, сквозь повязку на голове просочилась кровь, губы обметаны. Приподнявшись на здоровой руке, Мирек осыпал ее поцелуями.

Йозеф Каплирж взял шефство над начинающей преподавательницей Геленкой Боубеликовой. Директор объявил об этом на десятиминутке, и все, включая Гелену, согласились. Каплирж ободряюще улыбнулся и сказал так, чтобы остальные слышали, что постарается исполнять эту функцию неформально. — Ох, Геленка, доверили бы мне это дело!.. — выкрикнул Милош Лекса и, обернувшись к молодой учительнице, увидя, что и директор Ракосник тоже улыбается шутке, продолжил: — Я бы над тобой неплохо по-шефствовал!

— Нахал! — рявкнула Лиеманова и налила в чашку воды, чтобы запить какое-то лекарство.

Директор Ракосник пригласил Геленку и Каплиржа на минутку к себе, уточнить некоторые детали. Решили, что Геленка зайдет как-нибудь вечерком к Каплиржу — познакомитесь по крайней мере с моей женой, — и он покажет ей и объяснит, как надо составлять годовой план, вести личные дела учеников, и даст массу других полезных советов.

— Можно, скажем, в четверг, в семь! — уточнил Каплирж время и место встречи, когда они покидали кабинет директора. — Мы живем на площади, в доме, где аптека. Позвоните снизу, и я спущусь вам открыть. И не вздумайте ужинать! — снова улыбнулся он, и часть его шутки была как бы адресована и директору тоже, стоящему в ожидании, когда они наконец выйдут и он сможет закрыть дверь.

Их встреча чуть было не расстроилась. В четверг после обеда посыпал мелкий снег, на не промерзшей еще земле белые пушинки мгновенно таяли. Когда стемнело, романтический снегопад превратился в противную слякотную погоду, которая загоняла людей в теплые квартиры. Гелена колебалась, идти с визитом или нет? Наверняка промокнет до костей! Но в конце концов надела пальто с остроконечным капюшоном, обула высокие сапоги и взяла в руки зонтик, который, впрочем, никак не мог уберечь ее от мокрого снега. Ветер рвал зонтик из стороны в сторону, едва не сбрасывая Гелену с тротуара. Даже сидя в удобном кресле в обществе Йозефа Каплиржа и его жены, она все еще ощущала, как бисеринки воды стекают с ее волос на лоб и за воротник.

Каплиржи встретили ее радушно. На нем была короткая домашняя куртка, которая вполне могла сойти за халат. Свежайшая рубашка, извлеченная из шкафа не более получаса назад, даже на расстоянии благоухала хорошим мылом, вокруг шеи игриво повязан платочек. Его жена надела на себя темно-синее платье, но была еще в белом фартуке: она, видимо, заканчивала приготовление ужина. Каплиржова была явно старше своего мужа и со своими седыми волосами походила скорее на его мать.

Поначалу они все втроем сидели вокруг круглого столика в углу просторной комнаты. Каплиржи расспрашивали Гелену о ее личной жизни. Спрашивал, собственно, только Йозеф Каплирж, его жена сопровождала каждый ее ответ улыбкой и доброжелательным кивком. Хозяин поднялся, достал из застекленного серванта три хрустальных бокала и початую бутылку вина и осторожно разлил его по бокалам.

— Пепа любит розовое! — заметила его супруга.

Каплирж поставил бутылку на середину стола и поднял бокал против света. Обе женщины последовали его примеру.

— Во Франции, — снова заметила жена Каплиржа, — вот где ты его попил вволю, правда?

Каплирж потянулся, чтобы чокнуться.

— Давно это было! Наверное, уже и неправда, — сказал он. — Ваше здоровье!

Вино было с приятной кислинкой.