Дама из сугроба

– Слушай, старик, я вообще рассказал тебе об этой женщине, чтобы тебя хоть немного отвлечь от твоего кошмара. И потом… Русские женщины – это лучшее лекарство.

– О да, они очень красивы!

– Дело не в этом. Они, если любят, способны совершать такие подвиги самопожертвования, что только диву даешься. Ты помнишь, была такая французская актриса – Марина Влади?

– О, эту историю я знаю!

– Она же никакая не француженка, а типично русская баба, которая ради любимого себя не щадила… И таких в России еще много осталось, я уверен. И на твою долю хватит…

– Ну, допустим, – грустно улыбнулся Роберт. – А ты-то сам думаешь вернуться в Россию?

– Думаю! Моему отцу уже много лет, я нужен ему…

– А твой бизнес?

– Продам! Или буду пока управлять дистанционно, в наше время это возможно!

Тимур говорил с такой убежденностью, как будто это было давно выношенное решение. И ему вдруг показалось, что Роберт дрогнул.

– А что в самом деле, может, рискнуть, а?

Сандра закончила сеансы с Сутыриным. Теперь она дорабатывала портрет. Кажется, мне удалось ухватить что-то важное в этом человеке. Он совсем неоднозначен, в нем есть второй план, глубина, он умнее и лучше, чем хочет казаться. В его мире не следует обнаруживать эти качества. Вот послезавтра позвоню и скажу, что можно забирать портрет.

Сутырин обрадовался.

– Сандра, скажите, а вы-то сами довольны своей работой?

– Я – да! Но главное все-таки, чтобы вы остались довольны.

– Я приеду завтра утром в обычное время, ладно? Вам как лучше гонорар – наличными или перевести на счет?

– Лучше наличными, если вас не затруднит.

– Хорошо, никаких затруднений.

Они встретились, как старые приятели.

– Вы с утра такая румяная! Нешто прыгали в сугроб?

– Прыгала! Два раза! Такое счастье!

– Да, бывает же такое… – рассмеялся он. – Но мне не терпится взглянуть на портрет. О! Впечатляет! Но вы польстили мне, я тут… лучше, чем я есть.

– Я написала вас таким, каким увидела, только и всего.

– Я… польщен! И, если честно, я в восторге! Поверьте, «восторг» – слово не из моего лексикона. Вы удивительный портретист, госпожа Ковальская.

– Мне было интересно вас писать, вероятно, в этом дело.

– Повторюсь, я польщен. И знаете что, я хотел бы, чтобы вы написали мою дочь, она еще ребенок, ей всего семь, но у нее уже есть характер.

– То есть, вы хотите двойной портрет – ваша жена с дочкой?

– Я бы хотел дочку отдельно, – нерешительно проговорил Сутырин. И вдруг покраснел.

– Ну, Роман Евгеньевич, вы лучше обсудите это с вашей женой, – улыбнулась Сандра. И тихонько добавила: – Проще будет.

Супруга Романа Евгеньевича долго смотрела на портрет мужа.

– Красиво получилось, – вынесла она вердикт. – И похоже! Я тоже хочу!

– Да ради бога, только давай она напишет тебя вместе с Вероникой.

– Да? – подняла бровки Кристина. – А что, можно! Только пусть она сама к нам приезжает, я не хочу таскать Веронику по чужим домам. Ничего, не развалится твоя художница.

– Думаю, она согласится.

– А когда это будет?

– Месяца через полтора.

– Почему так долго?

– У нее много заказов.

– Ладно, нам не к спеху.

Роберт и в самом деле немного оттаял в гостях у Тимура. Они много говорили обо всем на свете, стараясь не касаться болезненных тем. А в голове Тимура все более крепла мысль об окончательном возвращении в Москву, но Сандра занимала далеко не первое место в его размышлениях. Продавать бизнес или нет, вот что занимало его в первую очередь. А что я буду делать в России? Не сидеть же мне, здоровому мужику, на шее отца? Открывать новое дело в России пока как-то стремно, это совершенно другая реальность. И сумею ли я вписаться в эту реальность? Но вписался же я когда-то в американскую реальность, а это было тоже ох как нелегко…

– Скажи, Тимур, ты и вправду полагаешь, что в России кто-то может мной заинтересоваться?

– Безусловно. Ты великолепный артист, с мировым именем, к тому же пострадавший от так называемых ревнителей «либеральных ценностей», которые в России практически совсем не популярны.

– Скажи, а в Москве есть католические храмы? Я ведь католик…

– Конечно есть! Боб, я смотрю, ты уже всерьез подумываешь о переезде?

– Ну, пока еще не о переезде, но о поездке… Необходимо окунуться в атмосферу нового города, страны… Может так случиться, что мы окажемся несовместимы, я и твоя страна…

– Да, такое бывает. Знаешь, в моей юности очень многие буквально бредили Америкой. Когда представлялась возможность, уезжали, как говорится, пачками, но прижились далеко не все, многие вернулись с проклятиями. Всякое бывает. Но попробовать, пожалуй, все-таки стоит, Бобби!

– Да, тем более, что терять мне тут уже нечего. Можно рискнуть, и, наверное, даже нужно!

Тимуру вдруг позвонил из Москвы Вениамин.

– Тимка, привет! Помнится, ты говорил, что готов принять меня дня на два – на три. Я лечу в Нью-Йорк по важному делу. Твое приглашение еще в силе?

– Что за вопрос! Конечно! – обрадовался Тимур. – Приезжай! Когда ты будешь? Я тебя встречу!

– Спасибо, друг!

– Не за что! Жду! Бобби, послезавтра прилетает мой старинный друг из Москвы, он режиссер-документалист.

– Ты хочешь, чтобы я уехал?