Дама с букетом гвоздик

– Деньги нам понадобятся, – хмуро ответил ее муж. – Завтрашняя поездка обойдется дорого. И почему было не похоронить его здесь? Эта твоя идея – безумное расточительство.

Женщина упрямо поджала губы:

– Он должен лежать на семейном кладбище, ни на что другое я не согласна. Кроме того, все не так уж плохо. Золотые часы очень красивые. Он их выиграл на соревнованиях. Одни эти часы окупят все наши расходы. И не забывай про его кубки – некоторые из чистого серебра. А в шкафу много хорошей одежды. Мы заставим герра Антона выплатить полное месячное жалованье. А еще эти лыжи. Поверь, я в убытке не останусь.

– Да уж, постарайся.

Фрау Эдлер взяла огромный клин сыра, наколов его кончиком ножа.

– Давай наедимся как следует, пока мы здесь. Завтра нам так много не понадобится. И кстати, пока я не забыла, ты подписал бумаги?

– Я все сделал. Полицейский сержант подписал их за меня. И тут же намекнул взглядом, мол, я должен его угостить выпивкой. Но я сделал вид, что не понял. Поставить печать стоило три шиллинга. Не забудь мне их вернуть.

Руди больше не могла это выносить. Как можно скорее покончив с ужином, она поднялась и вышла из-за стола.

Вернувшись в свою комнату, она попыталась отвлечься чтением. Но, расстроенная, не могла собраться с мыслями и не находила себе места. Через несколько минут встала и подошла к окну. Постояла там некоторое время, глядя в ночь. И внезапно вздрогнула. Снаружи, в темноте, она разглядела мужскую фигуру, с трудом продвигавшуюся по направлению к гостинице. Незнакомец, пошатываясь, подошел к окну Руди, словно бессознательно привлеченный светом, и оперся о подоконник. Сначала девушке показалось, что перед ней призрак. Но ни один призрак не мог выглядеть столь несчастным, столь по-человечески несчастным, как этот. Содрогнувшись от ужаса, она узнала в чумазом пугале человека, который ушел с Карлом в то роковое утро. Это был Профессор – воскресший, живой!

В следующее мгновение Руди распахнула окно и, приложив все свои немногие силы, помогла старику влезть в комнату. Когда он беспомощно упал на стул, она закрыла окно и ставни. Учащенно дыша, вернулась к гостю и попыталась привести его в чувство. Растерла руки и лицо несчастного, но безрезультатно. Он промок до костей. Забыв о приличиях, она стянула с него одежду, завернула его в одеяло и влила немного бренди сквозь стиснутые зубы. Профессор медленно открыл глаза и уставился на нее.

– Спасибо, – выдохнул он. – Мне это было необходимо.

И все-таки Руди не могла поверить собственным глазам.

– Я думала… все по-прежнему думают, что вы умерли.

– Я тоже так думал, – слабо проговорил Профессор. – И возможно, так и есть. Прошу прощения, не хотелось бы вас утруждать, но не дадите ли вы мне еще капельку бренди?

Она отдала ему весь бренди со столика, где стояли лекарства. Поблагодарив ее снова, Аллвин с содроганием вздохнул. И, запинаясь, рассказал следующее:

– Меня сбила с ног лавина. Такой опыт я бы никому не порекомендовал. Не могу сказать, как долго я лежал, погребенный под снегом. Но наконец выбрался. Я очень замерз. Однако каким-то чудом сумел добраться до хижины. Но это ничего не изменило. Там не было ни огня, ни еды, ни одежды. Целый день я лежал и дрожал, а потом понял, что больше не выдержу. Я не мог умереть в этом жутком одиночестве. И решил, что должен прийти сюда, чего бы это ни стоило. И вот… и вот пришел.

В этом простом и трогательном рассказе звучало странное достоинство. Было что-то патетичное в фигуре Профессора, растерявшего все свое хитроумие, ошеломленного и поверженного. Руди это тронуло. Она сочувственно прижала руку к груди:

– Какое счастье, что вы все-таки дошли. Скоро вам станет лучше. Когда вы поедите. И хорошенько отдохнете.

Он посмотрел на нее пустыми глазами:

– И что потом? Тюрьма. Наверное, вы думаете, что мне там самое место.

– Нет-нет, – возразила она. – Я вам помогу.

– Вы?

– Да. – Она энергично кивнула. – И первое, что я должна сделать, – это накормить вас.

Велев ему ждать, она выскользнула из комнаты. И очень быстро вернулась, неся большую миску супа, в котором плавали куски мяса, также на подносе лежали хлеб, сыр и яблоки.

– Это было очень легко. – Она подбадривающе улыбнулась и поставила перед гостем поднос. – Внизу никого нет. Ни единой души.

Профессор не ответил. Глаза его увлажнились при виде пищи. Руди наблюдала, как он ест, сострадая ему все больше. Мозг ее напряженно работал с почти материнским стремлением защитить.

Насытившись, Профессор заметно приободрился и заявил с оттенком прежней вкрадчивости:

– И вновь я должен вас поблагодарить, моя дорогая юная леди. Ваша доброта так велика, что перспектива тюрьмы удручает меня сильнее, чем когда-либо.

– Почему вы так уверены, что должны отправиться в тюрьму? – медленно произнесла она.

Он беспомощно пожал плечами:

– Теперь мне ни за что не перебраться через границу.

Она задумчиво разглядывала его широко раскрытыми глазами.

– Я знаю, как вам перебраться.

Он снова вздохнул:

– Сдается мне, я уже слышал эту фразу раньше.