Дама с собачкой и тремя детьми (СИ)

Следя за действием, она продолжала повторять заветные цифры. Интересно, что в тех строках? Ответ! Но какой?

Чехов так и не появился в зале. Зрители со смехом говорили, что автор пьесы сбежал из театра. Лидия Алексеевна досмотрела спектакль до конца. Последнее действие ей особенно понравилось. Правда, мешали неприлично шумевшие зрители. Когда Нина, схватив простыню и закутавшись, опять начала свой монолог "Люди, львы, орлы и куропатки", весь зал покатился от дружного хохота. Конец пьесы был совершенно испорчен. Когда же раздался выстрел Треплева, всеобщий хохот заглушал актёров. Занавес опустился под свистки и глумливые выкрики.

У вешалки зрители продолжали бранить автора.

- Слышали? Сбежал прямо на вокзал, в Москву...

- Во фраке!... Как же, приготовился выходить на вызовы...

Она прислушивалась с негодованием, возмущённая до глубины души. Чехов не заслужил такого провала. Пьеса была прекрасная, нежная, поэтичная. На маскараде он рассказывал ей, как летом писал её во флигеле среди зелени, и как ему было тогда хорошо. Где он сейчас и что чувствует? Будь она рядом, то нашла бы слова утешения.

18. О т в е т

Дверь ей открыл муж. Он не ложился, поджидая её у кипевшего самовара.

- Ну что? Большой успех?

- Провал. Ужасный провал, - нехотя сообщила она, недовольно ожидая, что муж обрадуется провалу Чехова. - Видел бы ты, как улюлюкала литературно-журнальная братия!

- Ох, уж и подлецы эти газетные писаки! Подхалимы они и мерзавцы, - внезапно вскипел муж. - Да и Чехов хорош. Не его это дело - писать пьесы. Писал бы что-нибудь вроде "Степи". Тут он мастер. - Уроженцу Дона нравился этот рассказ.

Удивившись, что муж не стал радоваться провалу Чехова, она поторопилась в кабинет, где на полке стояли книги. Поспешно найдя том Чехова, она отыскала нужную страницу и, отсчитав строки, прочла: "Но что ты смотришь на меня с таким восторгом? Я тебе нравлюсь?"

В полном недоумении она перечитывала строки. Смеётся он, что ли, над нею?

- Мать! Старуха! -кричал муж из спальни. - Ты скоро?

"Старуха"... Это после восьми лет супружества. Она медленно закрыла книгу и поставила её на полку. И это ответ, который она так долго и трепетно ждала? Где он сейчас? В поезде? Представляет ли он себе её впечатление, когда после ожидания, после пылких объяснений в любви, она прочла вопрос: "Я тебе нравлюсь?"

Спать она не могла. Нынче случился грандиозный провал, но не только пьесы Чехова. Её собственный провал, полное разочарование, обманутые ожидания.

Внезапно в её сознании мелькнула догадка. Если она выбрала строки в его книге, то он, возможно, выбрал их в её собственной. Муж давно спал. Вскочив, она побежала в кабинет; со свечой в руках, найдя свою книжку, а в ней нужную страницу, она прочла: "Молодым девицам бывать в маскарадах не полагается". Вот это и был ответ!

Впрочем, вполне возможно, что этот текст появился только после маскарада. До маскарада было что-то другое.

Неясно также, какой брелок передал Чехов исполнительнице роли Нины перед спектаклем - брелок Авиловой или другой: ведь у Авиловой был выгравирован другой текст. После провального спектакля Комиссаржевская спрашивала у Чехова, куда деть брелок, и он небрежно ответил: перешлите как-нибудь мне.

Переживания, испытанные Лидией Алексеевной на спектакле, не померкли на следующий день. Она принялась записывать роившиеся мысли. Она обязана заступиться за Чехова и высказать печатно свои впечатления от спектакля. Муж не возражал. Получив разрешение, она быстро написала отзыв о спектакле "Чайка" в Александринке, и уже через два дня он появился в "Петербургской газете", которой заправлял теперь Коля Худеков, племянник. Она подписалась "Л.А-ва".

"Говорят , "Чайка" - не пьеса, - писала она. - В таком случае, господа, посмотрим на сцене "не-пьесу". Я не знаю, как сделал Чехов: пришли на сцену люди и, со всеми радостями и страданиями, которые дала им жизнь, стали жить перед публикой. Пришёл Тригорин, известный беллетрист, и сумел в нескольких словах открыть перед всеми свою душу. Но искренняя исповедь человека не возбудила участия. Публика любит силу, любит, чтобы перед ней боролись. Тригорин не плакал и не бил себя кулаком в грудь. Он просто жил, как жили все кругом, не заботясь о том, что на него смотрят гг.рецензенты.