Дамам нравится черное (сборник)

Успеть бы сделать только одно, потому что муж вернется, а у меня руки в крови и в чем-то еще, а тут он, лежит на полу перед столиком, я даже не знаю, как его зовут, но муж-то сразу узнает это лицо, так похожее на его - и ямочка, и нос, и лоб точно такие, мои черные волосы и голубые глаза, - и все поймет, а я не могу позволить, чтобы это случилось, потому что хочу, чтобы все оставалось, как было и как должно быть.

Я потратила столько времени, чтобы забраться сюда, наверх, обрести покой, уверенность и любовь, я не могу позволить, чтобы этот незнакомый юноша взял и все разрушил своим присутствием.

Обратно я не вернусь.

Дальше идти нет сил.

Я остановлюсь, где стою.

Оттуда, где я стою, открывается великолепный вид.

Виден весь Неаполь: город раскинулся перед моими глазами - от мыса Позиллипо до деревушек у подножья Везувия. Если повернуть голову, можно разглядеть там, вдали, Соррентийский полуостров, а рядом - Капри. Внизу я вижу уходящую вдаль виа Караччоло, пьяцца Витториа, серпантин дорожек парка Гринфео, красную громаду Нунциателлы, блестящий купол над галереей Принчипе Умберто, Корсо, лентой сверкающий между домами, и сады. Сады - в самых неожиданных местах, спрятанные на крышах самых красивых домов. А еще - море. Море, сливающееся с небом, - передо мной, вокруг меня.

Поворачиваю голову в одну сторону, потом в другую, вокруг меня - море и небо, сады и солнце.

Когда я была маленькой, я мечтала жить в доме с видом.

Теперь он мой навсегда.

Оттуда, где я нахожусь, мне видно тебя, мама.

Ты красивая - такая, какой я тебя всегда представлял. Черные волосы, как и у меня, голубые глаза.

Наконец- то я могу смотреть на тебя, ты близко, я смотрю -не могу насмотреться. Я буду смотреть на тебя, пока не придут нас забрать, пока тебя не снимут с веревки, привязанной к люстре прямо над моим телом, веревка впивается тебе в шею, и ты качаешься туда-сюда, налево-направо, вперед-назад, ритмично и с изяществом, ко торое ты бы наверняка оценила. Ты и сейчас красива, несмотря ни на что, несмотря на веревку, выдавившую из тебя жизнь, несмотря на то, что лицо твое раздулось и исказилось.

Теперь ты моя навсегда, мама.

Даниела Лозини

Тихое лето

Посвящается Ф.

Есть что- то малодушное в том, чтобы, чувствуя себя несчастными, ожидать, что другие проявят интерес к нашим бедам.

Э. М. Чоран

ОНА не вернулась. С каждым движением секундной стрелки на красном будильнике мысль, крутившаяся в голове у Берты, все больше превращалась в уверенность. Мария еще не вернулась. Это ненормально.

Слышно было, как булькает вода в кастрюле с макаронами. Страх сжал ей горло.

Берта прокашлялась, деревянная ложка, которую она держала в руке, повисла в воздухе. Когда вошел муж и прошелестела занавеска, которую вешали летом вместо двери, женщина вздрогнула.

Моя руки, он ехидно поинтересовался:

- Берта, ты что стоишь как вкопанная?

- Мария не вернулась. Уже семь, а она не вернулась.

- Ну что ты волнуешься? - Он вытер руки полотенцем. - Наверное, гуляет с остальными оболтусами. - Потом посмотрел в окошко над мойкой. - Ладно тебе, еще светло.

- Она всегда возвращается в половине седьмого. - Берте брызнула на руку капля кипящего соуса. Горячо. - Она помешана на расписаниях. Восемнадцать тридцать. На худой конец - тридцать пять. Мы же купили ей кварцевые часы…

- Нуда… - Он подошел, стоял и смотрел жене в глаза, держа в руке ломоть хлеба. - Но ведь ей всего тринадцать… - сказал он, макая хлеб в томатный соус.

- Верно, но она все время глядит на часы. Она девочка разумная, просто помешана на расписаниях. А там, где разума не хватает, выручит мания! - Шлеп! Она огрела его по руке. - Прекрати жевать! Она не вернулась. Иди и ищи! - заорала Берта почти в истерике.

Мужа отправили проверять сеновал. Место безлюдное, но не опасное. Там собирались ребята, приезжавшие на каникулы в эту деревушку, окруженную полями - золотыми, зелеными, рыжими. Поля начинались сразу за городом с его знаменитым средневековым центром и римским мостом.

Старший сын, пятнадцатилетний Джузеппе, упрямый и замкнутый, сидел во дворе у своего неразлучного друга Конти.

- Сестру не видал? - спросил его отец.

- Не-а, сегодня нет. Тот приподнял бровь:

- Не мели чепуху, вы же целыми днями торчите на сеновале.

- Ну да, а сегодня - только до пяти, пап.

- А потом?

- Потом? Откуда я знаю… Отец отвесил ему оплеуху.

- Беппе, сейчас ты мне подробно расскажешь, куда вы ходили с сестрой.

Девять вечера, а муж еще не вернулся.

Берта сидела на плетеном стуле. На нее падал красный косой луч закатного солнца. Тридцать градусов жары, пережить которую помогает ветерок с холмов, а она замерзла и потеряла чувствительность. Муж пришел не один. Прежде чем открылась железная калитка, она услышала шелест гальки на дорожке. Шаги многих людей - и никаких других звуков. Люди не разговаривали. Даже не перешептывались. Зажегся свет. Слабая тусклая лампочка, показавшаяся ей вспышкой молнии.