Дамочка с фантазией

Валентина посмотрела на переводчицу-молдаванку, которая снова привела на прием жену своего хозяина. Знание русского языка у этой Гули, или как ее там, за минувший день лучше не стало, но держалась она куда менее скованно, чем в прошлый раз: улыбалась, не отводила глаза от Валентины. Небось думает, доктор что-нибудь приятное говорит…

С другой стороны, трихомоноз не сифилис все-таки, кто им только не переболел в наше время!

– Слушай и запоминай, – настойчиво сказала Валентина переводчице. – Прямо сегодня надо купить клотримазол – это для Гули. Он бывает в таблетках и в виде крема. Так вот, ей надо применять по одной таблеточке на ночь в это ее укромное местечко, но предварительно поспринцеваться фурацилином. Сумеешь объяснить? Или мужу растолкуешь, а он ей переведет?

Молдаванка кивнула, поблескивая своими хитрыми глазами.

«Надеюсь, ты-то, красотка, тоже мотаешь на ус все, что я говорю? – подумала Валентина. – И сама для себя тоже купишь лекарство? Определенно спала ведь со своим хозяином, может, от тебя он и подцепил заразу, а потом жену заразил. Факт, что эта ничего не понимающая бедняжка Гуля – здесь страдающая сторона…»

Она выписала рецепт для Гули и ее мужа, объяснив, что он должен делать.

Молдаванка принялась читать рецепты очень внимательно, и Валентина поняла, что барышня все поняла правильно. Она тоже подлечится, никуда не денется. И если у нее есть еще один (два, три – нужное подчеркнуть) любовник, кроме хозяина, то определенно и ему (им) придется «пообщаться» с раствором фурацилина. А впрочем, очень может быть, Валентина идеализирует своих больных – и они спокойно махнут рукой на свои хвори. Не сифилис же! Нос не провалится!

Гуля и молдаванка ушли. Гуля опять поклонилась чуть не до земли. Глаза ее приветливо блестели.

– До свиданья, до свиданья! – покивала вслед Валентина и позвала погромче, чтобы слышно было в коридоре: – Следующий!

В кабинет нерешительно заглянула высокая худая женщина с невзрачным лицом и небрежно подколотыми волосами, некогда русыми. Сейчас это было нечто серо-пегое, плохо прокрашенное.

– Садитесь, слушаю вас. Карточку взяли? Где она?

– Мне бы провериться, – тихо сказала женщина, отводя выцветшие глаза и переминаясь на пороге. – Грудь на тепловизоре посмотреть.

– А, так вы платная?

– Ну да.

– Карточку, что ли, не заводили?

– Нет… я паспорт забыла…

Валентина покачала головой:

– Фамилия?

– Кому? Мне?

– Моя – Залесская. Ваша какая фамилия?

– Иванова.

Валентина невольно вскинула брови. Откуда взялось ощущение, что эта баба врет?

– Месячные когда были?

– У кого? У меня?

– Ну, я свой цикл знаю.

– Они у меня нерегулярные, – пробормотала женщина, отводя глаза.

– Вы у гинеколога когда последний раз были?

– Когда рожала.

– Ну так ведь я не знаю, когда это было.

– Это… в 83-м году.

– Двадцать лет назад?! Ничего себе… как в тундре.

– Да что вам надо? Я ж не прошу вас на кресле меня смотреть. Мне только грудь проверить, вот и все, – с откровенным раздражением сказала Иванова.

Валентина уже хотела было отправить эту серолицую грубиянку восвояси, но посмотрела на оплаченный талон – и смягчилась. Если в регистратуре не стали возникать по поводу отсутствия карточки и паспорта, ей-то чего заводиться? Платный клиент всегда прав! Совершенно как в публичном доме.

– Ну ладно, бог с ними, с формальностями, – сказала она максимально миролюбиво. – Поступим так: раздевайтесь по пояс, садитесь вон там, в сторонке, на стульчик, закинув руки за голову и так посидите минут пять. Зябко, наверное, будет, но придется потерпеть. Это необходимо для исследования, вы понимаете? Кстати, в коридоре очередь есть?

– Нету ни одного человека.

– Великолепно! Тогда я пока кое-какими делами займусь.

Валентина взялась было заполнять карточку Гули Гурамовой, но никак не могла найти ручку. Пошарила на столе. Рассеянно похлопала себя по карманам. Ага, вот она, ручка. А это что такое? Тьфу, да все тот же злополучный зеленый очечник, который она таскает с собой со вчерашнего утра туда-сюда, на поминки, домой, теперь на работу принесла и зачем-то сунула в карман халата. Надо выложить на стол, чтобы пациентки видели, вдруг кто-то вспомнит, чья это вещь.

Валентина швырнула очечник на стопу карточек. Только взялась за ручку, как в дверь постучали.

Ну разумеется! Очередь – она как черт: его вспомянешь, а он уж тут.

– Да, входите!

Сначала в двери просунулся живот, обтянутый ярко-синим платьем. Потом его хозяйка.

Валентина всплеснула руками:

– Маша! Ты что тут делаешь?

– Как что? – удивилась женщина лет тридцати пяти с милым, простеньким личиком. Русые волосы расчесаны на пробор и забраны сзади в узел. Ей, голубоглазой и чуточку веснушчатой, невероятно шло это имя – Маша. Не Мария, а именно Маша! – Как что делаю? Провериться пришла.

– Провериться? Разве я тебе не выписала направление в роддом?

– Ну, выписали, – виновато сказала Маша.

– Так что ж ты?.. – Валентина сердито стукнула по столу.