Дамочка с фантазией

– Вы опять правы, – суховато сказал Долохов. Он решил говорить дальше, не делая эффектных пауз, по возможности не переводя дух. Этим детективщицам только дайся – они живо начнут солировать! Кто это придумал глупость насчет женской слабости?!

– Она решила окончательно свести с ума сестру, которая всегда привлекала внимание именно тех мужчин, которые нравились Ирине. Может быть, конечно, она хотела их именно потому, что они принадлежали сестре, но это не суть важно. И тут не может не возникнуть вопрос: каким образом она прельстила Олега Пластова?

– Да уж… – пробормотала Валентина. – Возникает такой вопрос, это верно!

– Деньги, конечно, – пробормотала Алена.

– Именно так, – вынужденно согласился Долохов. – Однако деньги не столько реальные, сколько гипотетические. Зато – огромные! В перспективе – баснословные! Эти деньги должно было дать подпольное производство и реализация дарзина. Именно Ирина украла у умирающего Георгия остатки произведенного им порошка. Она же завладела не только формулой – из нее гениально-рассеянный Дарзин не делал никакой тайны, он даже написал ее на фотографии, которую подарил своему другу, Николаю Осташко, – но и подробным описанием технологии изготовления дарзина. Однако в домашних, кустарных условиях можно было произвести только ничтожное количество порошка. На развитие, так сказать, производства требовались деньги, и немалые. И тогда Ирина придумала агентство «Прихоть».

– Прихоть! – воскликнула Алена. – Will! – И испуганно прижала пальцы к губам.

– Will?! – ошарашенно повторил Долохов. – Will! Вы… вы открыли этот файл?

Алена кивнула. У нее был такой обескураженный вид, что сейчас она куда больше напоминала Долохову девочку-школьницу, а не чрезмерно сообразительную детективщицу. Сжалась, сгорбилась… даже ее роскошная грудь, которую Долохову повезло узреть, пока Алена в бане возилась с застрявшей «молнией» джинсов, уменьшилась, как ему показалось, размера на два.

Он огорчился. Ему нравились пышногрудые женщины. И все же взломанный файл… Этого никакими размерами не искупить!

– Что еще вы смогли открыть? – спросил, только что не скрежеща от злости зубами.

– Ниче… почти ничего, – пробормотала Алена. – Еще только папку… D-x-NV.

– Что?! – взревел Долохов.

– Володя, ты это… – предостерегающе начал Залесский, но был пригвожден к спинке дивана взглядом Долохова и умолк, даже рот ладонью прихлопнул. После чего горящие яростью глаза вновь обратились к компьютерной взломщице:

– Вы открыли D-x-NV?! Всю папку?!

– Нет, только «Картотеку». С «До…» – Она осеклась, бросив взгляд на Залесских, и поправилась: – Со вторым файлом мне не удалось справиться. Да и времени возиться не было. Нас баба Паша позвала в баню… – Алена снова осеклась, глядя на Долохова огромными девчоночьими глазищами.

Он отвел взгляд от этих перепуганных серых глаз и посмотрел на пол, где стояла черная сумка с предательскими буквами «IBM». Встал со стула, подошел к ней и открыл ее.

Точно. Ноутбук…

Долохов почувствовал, как спокойствие и удовлетворение нисходят на его душу. Ну вот. Вот они, его драгоценные файлы, плоды его неустанных, самоотверженных трудов! Хитра оказалась мадам Ярушкина, она же детективщица Дмитриева, а все же сама себя перехитрила! Нет чтобы сбросить файлы на дискеты и припрятать их понадежнее… Долохов бы на ее месте, к примеру, отправил их в какое-нибудь дальнее почтовое отделение, в Сормово или на Автозавод. Нет же, она записала информацию на ноутбук, да мало того – потащила его с собой. И что теперь? Ноутбук в руках человека, которого она пыталась нагло шантажировать! Интересно, каким способом теперь эта Алена будет вынуждать его подтвердить ее несуществующее алиби?!

Ну, может быть, ей и не придется особенно этого требовать… Может, Долохов и так согласится его подтвердить… Смотря по ее поведению!

Он бросил на писательницу торжествующий взгляд – ну и вид у нее, трясется как осиновый лист! – и откинул крышку ноутбука…

И не поверил своим глазам, увидев, что экран безжизненно-черен, а клавиатура изувечена и зияет искореженное нутро процессора.

– Матка Боска Ченстоховска… – произнес Залесский, и Долохов мельком вспомнил, что уже слышал сегодня эти слова. Он бы тоже с удовольствием загнул что-нибудь этакое… забористое… но беда в том, что не мог справиться с губами и выдавить хотя бы сакраментальное «черт побери!».

– Ой-ё-ёички! – послышалось из боковушки, оттуда выглядывала баба Паша. – Да как только эти оглашенные в избу ворвались, та, которая ни мужик, ни баба, первым делом в сумку выпалила. Она на диване стояла. Ну и вот… Все вдребезги. Я потом стеколышки смела, чтобы сидеть можно было. О господи… Вот чучелы разбойные, вот ироды!

– Ироды, это точно, – пробормотала Валентина, с такой жалостью поглядывая на Алену, что Долохов моментально просек, на чьей стороне будут симпатии его соседки в предстоящем торге.