Дамочка с фантазией

Беда в том, что, тихо Алеша просил помощи для седьмой бригады или громко, реаниматоры находились на вызове и могли освободиться как минимум через полчаса. Да еще сколько ехать будут… А ведь насчет состояния больной Алеша выразился хоть и грубо, но очень точно. У Валентины у самой от страха уже готов был развиться статус астматикус! И она приняла решение везти женщину в больницу.

Алеша сделал огромные глаза: при таком диагнозе транспортировать человека без кислорода? В не приспособленной для этого машине? Но делать и правда было нечего. Кое-как собрали соседей нести носилки, кое-как вытащили больную во двор, загрузили в тесную «Волгу» (тогда «Фольксвагены» в качестве машин «Скорой помощи» только в зарубежных фильмах видели!) – и помчались как безумные, при несмолкающей сирене, из Верхних Печер. Алешка, сидевший впереди, так бил шофера в бок, когда казалось, что едут слишком медленно, что автомобиль порою выскакивал на газоны, а один раз даже промчался по тротуару, чтобы обогнать неповоротливый автобус.

– Миленькая, ты только не умирай, сейчас приедем! – кричала в это время Валентина, размахивая над лицом задыхающейся женщины газетой.

Ужас, словом.

Довезли-таки больную. Поволокли носилки в приемный покой – не проходят в дверь! Алешка, проревев тем же нечеловеческим голосом несколько слов, испугаться которых Валентина испугалась, но смысла так и не поняла, подхватил бабулю на руки и ворвался с ней в приемный покой.

Навстречу шла медсестра с кислородной подушкой. Валентина коршуном ринулась к ней и вырвала подушку. Сестра в испуге заорала.

– Тихо! – рявкнула Валентина, мгновенно накрывая лицо своей пациентки раструбом и включая кислород. – Не видишь, «Скорая» работает! Давайте шприцы, живо! У нас статус астматикус!

Мужчина в белом халате, похоже, дежурный врач, вдруг резко отшатнулся и припал к стене с выражением непередаваемого ужаса на лице.

– Что такое? – вскричала Валентина, которая словно бы увидела в его глазах отражение собственной неумело-сти.

– Я никогда… я статус астматикус не… – начал задыхаться дежурный врач – и вдруг заорал погромче Алеши Хромова: – Позовите кого-нибудь из пульмонологии!

– А вы кто? – спросила Валентина.

– А вы? – пробормотал он дрожащим голосом.

– Я – гинеколог.

– А я – проктолог, – простонал дежурный врач.

– Во-во, – прокомментировал Алешка, оборачиваясь. – Собрались спецы по двум дыркам!

Самое удивительное, что больная после всего этого выжила… И до сих пор была жива. Между прочим, ее лицо Валентина запомнила навсегда. Порою видела ее в троллейбусе – и тихо усмехалась, чрезвычайно довольная собой.

Да, эта немолодая толстая тетка со своим статусом астматикусом выжила, а Алешка – громила, здоровяк… Похороны его сегодня. Умер – ну в голове не укладывается! Что его свалило? Рак какой-нибудь поганый привязался?

– Геня Павловна, вы слушаете? – спросила Валентина. – Конечно, я приду Алешу проводить. Только скажите, он отчего умер?

– Он не умер, – всхлипнула Геня Павловна. – Убили его. Застрелили! Прямо тут, у нас, на станции, в подъезде. Пришел к нему какой-то мужчина, попросил выйти поговорить. Только через полчаса хватились, когда на вызов надо было ехать, – где Алешка? А он сидит около крылечка в сугробе – уже и закоченел на морозе. И никто ничего не слышал. Ой, я не могу!

И Геня Павловна, громко всхлипнув, бросила трубку.

Картотека