Дамские пальчики

Не вернуться ли мне в ресторан и не учинить ли безжалостный допрос всем подозреваемым? Маленький успех поднял бы мой тоскующих дух. Луиджи будет отрицать. Бруно тоже. О, эти паршивые провода! Человек, хоть немного смыслящий в технике, справился бы с этим за пять минут.

Ладно, черт побери, завтра утром я попрошу механика все исправить, а счет пошлю Бруно. Тем более что он несет ответственность за автомобили клиентов, припаркованные на стоянке.

Я попробовал завести двигатель — как будто непоседливый ребенок забарабанил палкой по штакетнику.

Я свистнул проходившему мимо свободному такси, сунул доллар парнишке, чтобы получить право на его улыбку, и залез в машину. Утро вечера мудренее.

И потом, мне ужасно понравилось, как загадочная незнакомка царапнула своим коготком мою ладошку, когда передавала записку.

Когда мы ехали по сумеречным улочкам, я вдруг вспомнил о герцогине, чего мне как раз и не хотелось. Она ворвалась в мои мысли, не спросив разрешения. Как всегда.

XXIII

Как только я позвонил в квартиру З-А, дверь сразу открылась. Должно быть, она держала палец на кнопке. Однако ей некуда было торопиться. Поднимаясь по лестнице, я пытался вспомнить, сколько времени я воздерживался от танцев под одеялом. Три недели. Слишком долго.

Я только что проглотил огромный бифштекс, так что был в отличной форме.

Я надавил на кнопку звонка. По квартире пошел тарарам. Можно было подумать, что к двери подвешена музыкальная шкатулка. Она открыла на последней ноте, как будто специально дожидалась конца мелодии. Это была женщина спокойная и хладнокровная — как раз то, что мне нравится. Полная противоположность герцогине. Ни тебе скандалов, ни хлопающих дверей, ни оскорблений.

На незнакомке был бледно-зеленый балахон — под цвет ее изумрудных глаз. Края одежды волочились по полу. Я заметил ступни голых ног с окрашенными в зеленый же цвет ногтями.

Она медленно подошла ко мне. Ее макушка оказалась прямо перед моим носом. Я глубоко вдохнул приятный аромат ее духов и еще какой-то устойчивый запах. Где я встречал этот запах? Она стояла слишком близко, и мне никак не удавалось сконцентрироваться на этой загадке. Я занялся зеленым балахоном.

Казалось, на нем было не меньше четырехсот пуговиц. Они начинались от самого пола, поднимались вдоль ног, бедер, делили на две равные части живот, струились между грудей и заканчивались на шее. В результате своих исследований я выяснил, что пятнадцать верхних пуговиц расстегнуты, что позволяло мне созерцать небольшой отрезок ложбинки, разделявшей ее груди. Потрясающее зрелище.

Меня обрадовало отсутствие на ее одежде молнии — можно было провести упоительнейших полчаса, расстегивая все эти пуговицы. Сначала расстегиваем верхнюю пуговицу. Затем переходим сразу к нижней. Возвращаемся наверх и вновь опускаемся вниз. А можно еще одну наверху и две снизу. Существует неограниченное количество комбинаций. Увлекательная задача для любого математика.

— Какое симпатичное платье! — восхитился я.

— Из Марокко. Только потрогайте материал!

Она захватила мою руку, ловко избежав прикосновения к грязной повязке, подняла ее ладонью книзу и прижала к своей левой груди. Под легким шелком ничего не было, а когда моя рука соприкоснулась с грудью, она специально чуть сдвинула мою кисть вверх, отчего мягкая округлая масса встрепенулась под материей. Я выдернул у нее свою руку и повернул кисть. Такую приятную тяжесть нужно ощущать ладонью, а не тыльной стороной.

Однако, когда я уже собирался овладеть этой спелой дыней, увенчанной маленькой твердой ягодкой, она на шаг отступила, оставив мою руку протянутой в пустоту, будто я собирался узнать, не идет ли дождь. Мерзавка.

— Кажется, это шелк, — сказал я.

— Не хотите ли выпить?

— С удовольствием.

Да, у нее была холодная голова! Может быть, даже слишком холодная. Что ж, чем труднее, тем лучше, сказал я себе. Мне нравится преодолевать трудности. И потом, я был совершенно свободен до девяти часов завтрашнего утра.

Она жила в классической двухкомнатной квартирке, в каких обычно проживают незамужние работающие женщины в ожидании брака. Никакой оригинальности, никакого уюта. Почти как тюремная камера. В такой банальной обстановке, с вечной репродукцией Ван Гога, светлым дубовым буфетом и кушеткой, фантазия разыгрывается вовсю.

Она пересекла комнату и вдруг резко обернулась. Балахон слегка разошелся, открыв на мгновение щиколотки, и вновь закрыл ее зеленые ногти. Мне нравится, когда женское тело полностью укрыто одеждой. Вполне достаточно щиколоток — это возбуждает больше, чем все мини-юбки на свете. Забавно, должно быть, было жить в 1900-м году: увидев лишь пятку женщины, приподнявшей платье при посадке в трамвай, мужчина вспоминал о своей удаче весь день.

Я понял, что моя новая подружка ох какая тонкая штучка.

— Бурбон, скотч, ирландское виски? — декламировала она.

— Ирландское.