Дамский секрет (ЛП)

Она спустилась на кухню, где миссис Симмс велела горничной сварить кофе и настояла на том, чтобы добавить оладьи и привычный апельсин.

К тому моменту, как Джорджи с завтраком вернулась в опочивальню, Харланд уже снял оставшиеся одежды и надел любимый халат из красного шелка. Отбросив покрывала, он восседал на постели со скрещенными ногами, пальцами давил на виски, а глаза прикрыл. Когда она подошла к кровати, он опустил руки. Она поставила поднос ему на бедра. При виде оладий он слегка ужаснулся.

— Миссис Симмс, — пояснила Джорджи.

— Наверное, мне стоит поесть, — без особого энтузиазма сказал Харланд и, чуть выпрямившись, поморщился. — Феллоуз, у меня адски раскалывается голова. У тебя, случайно, нет волшебного зелья, которое мне поможет? Вроде камердинеры должны знать в этом толк, разве нет?

Джорджи хотела ответить, но, призадумавшись, решила смолчать. Кое-что она могла для него сделать, но предлагать не хотела.

— А у мистера Джарвиса имелось волшебное зелье? — попыталась она потянуть время.

— Боже, нет. Джарвис считал, раз я навлек на себя несчастье, я должен терпеть как настоящий мужчина. — Он снова поморщился. — Я выпью кофе, а потом ты меня побреешь.

— Хорошо, милорд.

Откланявшись, Джорджи удалилась спиной вперед. Делая так первый раз, она почувствовала себя идиоткой. Но это быстро вошло в привычку. Это роль, которую она исполняла, часть странного танца между господином и слугой.

Она воротилась на кухню, дождалась, пока Рози вскипятит чайник, а затем побежала с чайником наверх, дабы исполнить привычные фортели. «Тук, тук, тук». Открыла на миллиметр дверь и получила разрешение. По его команде она вошла и направилась в гардеробную готовиться к бритью. Масло, полотенца, мыло. Правка лезвия. Взбивание пены. Все верно выложить. Когда она была готова, он вошел на ватных ногах, невозмутимый, как султан.

С измученным видом он осторожно уселся и опустил голову на подголовник. Джорджи накинула ему на плечи полотенце и нанесла пену на лицо, имевшее отчетливый сероватый оттенок. Брила она его ловко, аккуратными умелыми движениями. Наклонившись, она учуяла запах бренди. По глупости ей захотелось, чтобы ему стало лучше.

«Сегодня две горячие салфетки», — подумала она.

Сняв вторую салфетку и вытерев лицо, Джорджи робко проговорила:

— Милорд, если у вас еще раскалывается голова, я могу кое-что сделать.

Харланд разомкнул веки.

— Что? Ты вспомнил волшебное зелье?

Она посмотрела в его задранное лицо и почувствовала, как вспыхнули щеки. Господи, как он прекрасен; временами он сильно ее искушал.

— Я… вообще-то нет. Но я могу помассировать вам голову. Очень помогает при головных болях.

В детстве Джорджи страдала от синусита, и матушка часами массировала ей голову, дабы облегчить боль. Позднее Джорджи сама научилась массажу.

— Я попробую что угодно, Феллоуз. Делай что хочешь.

— Хорошо. Пожалуйста, закройте глаза, милорд.

Харланд закрыл глаза, а Джорджи принялась искать какую-нибудь мазь. Нашлось лишь ароматическое масло. Она открыла пузырек и вылила немного масла в ладонь, а затем растерла меж ладонями. Пряный аромат проник в ноздри, она заметила, что Харланд расслабился, как только до него долетел знакомый запах.

Сделав глубокий вдох, она обхватила ладонями его лицо так, что кончики пальцев встретились на середине подбородка. Осторожно надавливая, она повела руками вверх.

— О, а это приятно. — Харланд вздохнул.

Джорджи улыбнулась, припомнив, сколько удовольствия может доставить облегчение от боли. Спустя полминуты она, сильно надавливая, провела кончиками пальцев от подбородка до ушей, где по пути вверх начала делать маленькие кружки. Харланд застонал. На висках она задержалась, скользнула к основанию шеи и тоже размяла, двигая большими пальцами вперед и назад.

— Восхитительно, — спустя несколько минут вздохнул Харланд. — Где ты этому научился?

— Мама научила.

Джорджи провела кончиками пальцев по скулам, останавливаясь, чтобы выписать круг, и наконец-то добралась до переносицы. Кончики пальцев снова встретились.

— Закройте глаза, — прошептала она.

В знак согласия Харланд издал сиплый стон и от удовольствия расслабил подбородок.

Большими пальцами Джорджи осторожно провела по глазам, прослеживая изгибы. На переносице снова задержалась, сильно надавила с двух сторон, а потом вернулась к глазам и скулам.

— Ах. — Это скорее походило на выдох, благодарность, слышимую во вздохе.

Руки начали болеть, но осталось еще кое-что, что раньше делала мать. То, что по ощущениям приятнее всего. Джорджи снова коснулась висков, а потом запустила пальцы в темные густые волосы и начала разминать кожу головы. Массировала она всеми пальцами и основаниями ладоней. Харланд застонал. Этот звук удовольствия отозвался внизу живота.