Дамы из Грейс-Адьё и другие истории

В лунном свете Торсби представлял удивительное зрелище. С буковых веток свисали фиги, кусты бузины украшали гранаты. Под тяжестью спелых ягод ежевики плющ почти отрывался от стены. Все, в чем теплилось хоть какое-то подобие жизни, цвело и плодоносило. Старые высохшие оконные рамы сочились живицей и покрывались побегами, листьями, цветами и плодами. Дверные рамы так раздались, что выдавливали из стен кирпичи, грозя обрушить дома. Повозка посреди рыночной площади обратилась березовой рощицей. Разбитые колеса выпустили побеги шиповника, оттуда раздавались трели соловья.

«Что это Том надумал?» – недоумевал Давид.

Добравшись до усадьбы, Давид увидел двух маленьких львов, которые прогуливались у ворот. В лунном свете то, что львы каменные, просто бросалось в глаза!

«Если эти звери – Томовых рук дело, – рассудил Давид, – они не причинят мне вреда».

Тут львы разверзли пасти и издали устрашающий рык – словно крошились мраморные плиты. Давид шагнул вперед. Львы бросились на него, зарычали и забили воздух каменными лапами.

Давид развернулся и бросился бежать. Когда он достиг «Колеса Фортуны», часы пробили полночь.

В восьмидесяти милях от Торсби, в Кембридже, некий студент (звали его Генри Корнелиус) внезапно очнулся от сна. Студент попытался снова заснуть, но обнаружил, что сон (а снился Генри мост) не выходит у него из головы. Генри Корнелиус встал с постели, зажег свечу и уселся за стол. Он попытался зарисовать свое видение, но ничего не получалось (хотя он был уверен, что совсем недавно видел мост воочию).

Тогда Генри натянул панталоны, ботинки и сюртук и отправился поразмышлять на свежем воздухе. Не успел он отойти далеко от дома, как его глазам предстало удивительное зрелище. Книготорговец Эдвард Джексон стоял на пороге своей лавки в одной сорочке. На голове вместо почтенного седого парика был натянут засаленный ночной колпак. В одной руке книготорговец держал том ин-кварто, в другой – медный подсвечник.

– Сюда! – воскликнул Эдвард Джексон, завидев Генри Корнелиуса. – У меня есть то, что вы ищете!

И он впихнул книгу в руки студента, чем несказанно удивил последнего. Генри прекрасно помнил, что совсем недавно книготорговец поклялся больше не давать книг, пока Генри не заплатит то, что уже задолжал.

Луна светила так ярко, что Генри на ходу принялся за чтение. Некоторое время спустя он поднял глаза от страницы и обнаружил, что стоит в конюшне местной таверны. Самый красивый и быстрый в Кембридже конь по кличке Юпитер маячил в луче лунного света. Конь был оседлан и с нетерпением ждал седока. Не мешкая, Корнелиус вскочил в седло и пустил Юпитера в галоп.

Студент не торопясь переворачивал страницу за страницей. Он был так поглощен чтением, что не обращал внимания на дорогу. Лишь однажды всадник посмотрел вниз. Сложные серые и синие узоры чередовались на темном фоне. Сначала Генри решил, что это иней, затем вспомнил, что на дворе июнь. Больше всего пейзаж напоминал залитые луной поля, фермы, леса и дороги с высоты птичьего полета. Это открытие совсем не впечатлило Генри Корнелиуса, и он снова погрузился в книгу. Юпитер летел под звездами и луной, его копыта не издавали ни звука.

– Нашел! – воскликнул Генри однажды, а затем: – Ага, понятно. – И немного погодя: – Но ведь на это уйдет уйма камня!

Через несколько минут Корнелиус и Юпитер оказались у реки. На другом берегу лежал городок Торсби.

– Вот оно что, – тихо промолвил Корнелиус. – Так я и думал. Он еще не построен.

Перед Генри Корнелиусом предстала картина лихорадочного строительства. На берегу уже лежали цельные стволы и каменные глыбы, а лошади тянули еще и еще. Вокруг сновали толпы рабочих. Кто-то передвигался верхом, кто-то вел лошадей в поводу. Одни выкрикивали команды, другие привязывали к деревьям фонари. Однако больше всего поражала пестрота одежд строителей: кто в ночных сорочках, кто в панталонах и сюртуках, кто в ночных колпаках, а кто и в шляпах. Один малый так спешил, что второпях натянул платье и чепец жены и подоткнул подол.

Посреди этого хаоса, погрузившись в беседу, стояли двое.

– Вы архитектор? – крикнул Генри Корнелиусу один из них. – Меня зовут Джон Элфертон, я старший каменщик из Ноттингема. А это Уокли, знаменитый инженер. Ждали только вас. Хотели узнать, что будем строить.

– Я нашел это здесь. – Корнелиус показал книгу (Джамбатиста Пиранези. «Воображаемые темницы»{31}).

– Так мы будем строить тюрьму?

– Нет, всего лишь мост. – Корнелиус показал на массивный мост внутри мрачного тюремного здания. Подняв глаза, он заметил на другом берегу толпу, замершую в молчании, и спросил: – Кто эти люди?

Мистер Элфертон пожал плечами:

– Бездельники любят поглазеть на тружеников. Просто не обращайте на них внимания, сэр.

Около часа ночи реку перегородили деревянные леса. Установленные на них фонари и факелы отбрасывали странный мерцающий свет на дома и молчаливую толпу. Казалось, рядом с Торсби приземлился светлячок размером не меньше собора Святого Павла.