Дамы из Грейс-Адьё и другие истории

Из-под крыши этого замка она посмотрела вниз – наследница трех престолов, чей мир съежился до полоски грязного рва и клочка мрачного косогора.

Как такое случилось? В придворных кругах Европы свержение Марии предсказывали из года в год. Каждый ее политический шаг, каждая любовная интрига встречали все большее негодование. На небосклоне монархов она была падучей звездой, и лишь слепец мог не заметить пламенного следа, прочерченного ей в последнем, гибельном полете. Саму королеву, однако, такой поворот судьбы озадачил. Притом настолько, что она тут же нашла виновных.

Елизавета – вот кто ее погубил. Англия и Елизавета. Это она была унылой зимой, глядящей из оконца, это ее бледный лик сделал небо таким бесцветным, а дыхание стылым ветром леденило щеки. Даже река, что поблескивала меж черных деревьев, казалась Марии гневной искрой в Елизаветином глазу.

От унижения королева чувствовала себя едва не блохой на теле Елизаветы, самое большее – мышью в подоле ее платья. Рыдая, бросилась она на колени и принялась причитать, молотя кулаками по серым камням. Стражей обескуражило поведение пленницы, зато ее шотландские и французские слуги ничуть не смутились. Им это было не в новинку!

Они отнесли королеву в спальню и уложили на кровать. Фрейлина, миссис Сетон, осталась подле госпожи, чтобы утешить ее свежими сплетнями. Миссис Сетон рассказала, что граф и графиня Шрусбери, хотя и в летах, обвенчаны лишь недавно. По словам фрейлины, графиня не принадлежит к высшему сословию и происходит чуть ли не из фермерской семьи, а нынешнего положения добилась, сменив четырех мужей, каждый из которых был знатнее и богаче предыдущего. «Quatre maris! – воскликнула королева Шотландии, чьим родным языком был французский. – Mais elle a des yeux de pourceau!» (Четверо мужей! С ее-то поросячьими глазками!)

Миссис Сетон вежливо засмеялась.

«Четверо мужей!» – удивлялась королева про себя. И как своевременно первые три отправились на тот свет! Стоило фермерской дочери привыкнуть к новому положению и пожелать большего, как тут же подворачивался случай осуществить желаемое. А вот мужья королевы Марии умирали возмутительно некстати. Первый, король Франции, скончался шестнадцатилетним юнцом, лишив ее французского трона, – что может быть досаднее? Второй, донельзя опостылевший, слег с какой-то многообещающей хворью, но упорно отказывался уходить к праотцам, пока один добрый человек не взорвал его в собственном замке, удушив напоследок – для верности.

Это навело королеву на размышления.

– А все ли мужья графини умерли своей смертью? – спросила она.

Миссис Сетон фыркнула, сдерживая смешок, и наклонилась к госпоже:

– Ее первый муж был всего-навсего мальчишкой! Графиня – тогда еще просто Бесс Хардвик – вышила для него плащ в черно-белую клетку. Не прошло и недели, как юноша стал жаловаться, будто мир превратился в шахматную доску. Каждая темная столешница казалась ему провалом, мечтающим поглотить его, от каждого белесого окна веяло чем-то призрачным и враждебным. Так он и умер, в бреду и унынии.

Рассказ фрейлины показался королеве занимательным. Об отравленных иголках, зашитых в корсет, она слышала, но убийство с помощью вышивки – это было что-то новое. К тому же ей очень нравилось вышивать.

Она вспомнила, как представлялась себе мышью в юбках Елизаветы. Что ж, для мыши игла – самое подходящее оружие, по крайней мере по размеру. Случись Елизавете погибнуть от вышивки (или от чего другого), английский трон наверняка перейдет к королеве Шотландии.

Замок Тутбери пронизывали холод и зловоние.

Вдобавок, строили его определенно без размаха, так что женщинам не пришлось долго плутать, прежде чем они обнаружили графиню – та сидела в гостиной за пяльцами.

Королева спросила, что она вышивает.

– Прекрасный дворец в сказочной стране, – отвечала графиня, показывая королеве работу. – Я мечтаю о том, что однажды мои дети и внуки будут жить в домах, похожих на этот. Вздор, конечно, зато так приятнее коротать время.

Мария Шотландская переглянулась с миссис Сетон и закатила глаза, словно говоря: «Ну и аппетиты у этих фермерских дочек!»

Графиня заметила ее выходку, однако виду не подала.

С темы о шитье королева плавно перешла к обсуждению мужей – в особенности почивших, сочтя нелишним упомянуть об узорах в черно-белую клетку.

Графиня учтиво ответила, что рукоделие прекрасно скрашивает долгие зимние вечера, что мужья, в сущности, не так уж плохи, а их смерть – событие поистине прискорбное.

Королева нахмурилась. Графиня слыла женщиной умной. Не могла же она не понять намека?

– Я хотела бы сделать подарок своей дражайшей кузине, королеве Елизавете, – какую-нибудь безделицу, вышитую собственными руками. Мне это было бы чрезвычайно приятно, учитывая, сколь сильно я люблю королеву Англии – сильнее всех на свете.

– Как и любой, кто с ней знаком, – согласилась графиня с глубочайшей почтительностью.

– Безусловно, – сказала королева Шотландии и завела разговор о щедрых наградах, которыми властители одаряют тех, кто им помогает.