Дамы тайного цирка

– Ты так похожа на неё… На мою Юнону. – Он закрыл глаза, вспоминая мою маму; её образ всё ещё причинял ему боль. Как тягостно быть могущественным существом, но лишиться единственного, чего ты когда-либо желал. Тогда я впервые увидела в нём отпечаток его собственной несвободы. – Но вы обе, ты и твоя сестра, дорого мне обошлись. – Отец говорил медленно и взвешенно, так, чтобы я усвоила каждое слово. – Когда ты родилась, надо было выкинуть и тебя, и Эсме в Стикс и позволить реке забрать вас.

Я медленно подняла взгляд, чтобы встретиться с ним глазами. Его плоские зрачки неколебимо глядели прямо на меня.

Меня захлестнул жуткий страх. Я крепко схватилась за поручень.

– Я бы мог это сделать и сейчас на самом деле, – сказал он сдержанным тоном, как будто обсуждал погоду. – Начать с тебя, прямо здесь, потом её следом. – Он стукнул тростью об пол и погладил поручень гондолы.

В напряжении я отодвинулась от него так далеко, как только могла. Он обладал странным чувством юмора, но это было совершенно не смешно. Моё сердце бешено стучало. Неужели он правда выбросит меня из кабинки? Для этого он заманил меня сюда?

Отец откинулся назад и положил руку на сиденье.

– Расслабься, Сесиль. Я сегодня не в настроении для мести, хотя ни один демон не стал бы терпеть того, через что вы, девочки, заставили меня пройти. Ни один, уверяю тебя. Тем не менее некой своей частью я знаю, что ты сделаешь, когда ты ещё не успела об этом даже подумать. Вот почему я знаю, что ты не сможешь безболезненно справиться с тем, что мы такое – что ты такое. Ты думаешь, что справишься с чем угодно – ах, ты же теперь звезда трапеции, на слуху у всего Парижа, – сказал он насмешливо. – Ты совершенно права, это твоя сестра убила тех людей. И я знаю, что ты спросишь дальше.

Я хотела было заговорить, но он оборвал меня:

– Ты захочешь узнать, почему.

Это был именно тот вопрос, который я хотела задать.

– Потому что такова цена цирка, в котором живёте вы обе. Эсме несёт этот груз, одна. Теперь ты собираешься настаивать… решительно, с большим апломбом… что это несправедливо – возложить на неё такое бремя. А сейчас послушай меня. Ты действительно так наивна, что думаешь, будто меня волнует справедливость, Сесиль? Разве я давал тебе повод столь неверно судить обо мне? – Он направил взгляд на меня – его глаза были совершенно холодными. Я не видела ни следа любви или хотя бы привязанности ко мне. Ещё никогда я не была так напугана.

Я знала, к чему он клонит. Отец был самым страшным из полководцев, и всё же он успокаивал свою плачущую дочь.

– Из-за этого она ненавидит меня, – сказала я, глядя на голые деревья Белого Леса. Эсме отправилась туда и вынесла из-за меня неописуемые ужасы. Теперь все встало на свои места.

– Увы, она ещё больше возненавидит тебя, когда узнает твою новость. – Его взгляд пропутешествовал к крошечной выпуклости на моей талии.

– Как ты узнал? – изумилась я, защитным жестом обхватив живот. Под пальцами я чувствовала тёплый шар пониже пупка, жёсткий и круглый, как апельсин.

– Как я мог не узнать? Ты должна понимать, что для тебя это плохо, Сесиль, – продолжил он. – Ты и твоя сестра – камбионы, потомки человека и демона. Ты носишь ребёнка, тоже частично камбиона. Хотя эта кровь может ослабевать с каждым поколением, родить ребёнка с сущностью демона тебе будет трудно. Тебе следовало бы знать, что твою мать это убило.

– Я умру?

– К несчастью, дорогая моя, жатва смерти – единственное, чем я не могу управлять.

– Но во мне есть и твоя кровь, кровь демона. Это мне не поможет?

Он пожал плечами.

– И хрупкая смертная оболочка, как у яйца. Внутри тебя есть магия, это правда, но ты, к сожалению, не бессмертна.

Я обдумала его слова.

– Эмиль не знает о ребёнке.

– Это к лучшему.

– Если бы он знал, он бы настаивал, чтобы мы были вместе.

– Боюсь, что это невозможно, – устало ответил Отец.

Он продолжал смотреть на Стикс внизу. Угольно-чёрные воды реки питали его силу. Это был мой мир. Хотя я могла уходить из цирка и возвращаться, по существу, я была как Доро – порождением Ада. Глубоко внутри я осознавала, что не могу быть с Эмилем, я ожидала такого ответа.

– Это полностью моя вина, что я привёл этого художника в цирк. Я жалею лишь, что ты оказалась в незавидном положении пешки.

– Что ты имеешь в виду? – Я устремила взгляд на белые песчаные берега у Белого Леса.

– Я заколдовал картины.

– Я это знаю.

– Хотя заколдовал их так, чтобы любой, кто взглянет на эти три картины, видел то, что я хочу ему показать, но это ещё не всё.

– Что ты сделал? – У меня раздулись ноздри, мой громкий голос эхом разнёсся по пещере. У Отца была привычка устраивать злые шутки. Я тут же вспомнила о сделке, которую заключил с ним Эмиль, чтобы получить заказ. А если платой была душа Эмиля?

– Этим летом здесь было скучно, так что я наложил одно маленькое заклятие. – Он пренебрежительно отмахнулся от меня. – Пустяк, на самом деле. Я просто позволил Эмилю выбрать три объекта для изображения. И каждый из них влюбился бы в него. Он нарисовал тебя, ты в него влюбилась… Эсме, Сильви…