Дамы тайного цирка

– Должно быть, причина в низкой преступности, – промолвила Лара тихо, видя удобный случай подразнить Бена.

– Умничают тут всякие, – сказал Бен, ухмыляясь, но не глядя на неё.

Когда официант долил ещё вина, Одри наклонилась вперёд, свечи подсвечивали её лицо. – А ещё у Гастона есть новости о картине, да?

– Oui, – согласился он. – Я написал на электронную почту своему приятелю Барби, Барроу. – Смокинг у Гастона, очевидно, был свой собственный. Его обычно растрёпанные волосы были собраны в гладкий низкий хвост. Преображение далось ему так непринуждённо, как будто в жизни ему доводилось носить тонны смокингов.

– Барроу-четвёртому? – Лара вскинула брови. Она пыталась показать Одри, что сосредоточилась на разговоре.

Гастон усмехнулся.

– Да. Barrow-le-quatrième. Я отправил ему фотографию вашей картины. Сегодня утром он позвонил из Парижа, разбудил меня от замечательного сна. Он очень взволнован.

– Друг Гастона считает, что картина может быть оригиналом работы Жиру, – объяснила Лара Бену. Ей очень нравилось насыщенное красное вино, и она отпила ещё немного, чтобы убедиться, что оно действительно настолько хорошо, как показалось после первого глотка.

– Да, – Гастон понизил голос, словно боялся, что их подслушивают. – Барроу даже думает, что это может быть одна из картин Жиру, которые давно считаются пропавшими. «Дамы Тайного Цирка», так их называли.

– «Дамы Тайного Цирка»? – Лара наклонилась, чтобы послушать его, теперь разговор её действительно заинтересовал. – Звучит таинственно.

Гастон кивнул и сделал глоток вина.

– Так и есть. Вся эта серия картин пропала больше чем на семьдесят лет.

– А что такое этот «Тайный Цирк»? – Бену, кажется, было смешно. – Я так понимаю, Цирк Риволи – это не он?

– Определённо нет, – сказала Одри, промокая уголки рта льняной салфеткой.

Луи Фавр, директор «Риволи», навострил уши.

– Что вы там сказали о Тайном Цирке?

– А вы что-то о нём слышали? – Одри повернулась к нему.

– Разумеется. Все циркачи о нём слышали, я удивлён, что вы нет, Одри. – Луи Фавр был большим крепким мужчиной с пышными усами толщиной с малярную кисть. – Это легенда. – Он покрутил в руках бокал с чем-то на вид похожим на бурбон.

– Нет, – покачала головой Одри, – я никогда прежде о нём не слышала.

– Мой друг Барроу довольно много писал об этой теме и считает себя экспертом, – пояснил Гастон, наклоняясь в сторону Одри, чтобы слышать, что говорит Фавр. – Это одна из его навязчивых идей. Он так о ней рассказывает – заслушаешься. Он что-то такое болтал о таинственном цирке, у которого нет материального здания.

– Oui, – кивнул Фавр. – По слухам, он существовал в Париже в двадцатые годы. Гости получали билеты и инструкции, куда идти, и вуаля – здание появлялось из ниоткуда. – Когда-то Фавр вёл представления в цирке Риволи и хорошо умел рассказывать истории. – Но, – он поднял палец, – только перед владельцами билетов. Если у кого-то рядом не было билета, они не видели перед собой никакого цирка.

– Чем-то похоже на золотые билетики Вилли Вонки. – Бен поигрывал своим бокалом. Хотя Лара была рада быть здесь с Беном, иллюзия Тодда нависла над этим вечером, подавляя впечатления от их первого свидания. Или поэтому она призвала иллюзию Тодда? Потому что втайне боялась идти дальше?

– Мы, французы, все немножко сумасшедшие, – шутливо сказал Гастон, подмигнув.

Лара заметила одного из парней, которые разговаривали с Марго. Когда он проходил мимо стола, она потянулась к нему.

– Извините, можно спросить?

Она поднялась со своего места и сделала несколько шагов по направлению его движения.

Он обернулся. Судя по запаху, он уже довольно много выпил.

– Конечно, милашка… что угодно.

– Женщина, с которой я вас недавно видела. Та, в золотом платье.

Парень улыбнулся – его передние зубы заходили один за другой.

– Марго. Ага, но я не знаю, куда она ушла. Люблю таких ретро-дамочек, всех из себя Бетти Пейдж. – Он подмигнул Ларе, и ударная волна виски в его дыхании чуть не свалила её с ног. – Твоя подруга?

– Что-то вроде того, – сказала Лара.

– Мне бы её телефончик.

Лара отвернулась, бросила через плечо:

– Вряд ли у неё есть телефон! – и с улыбкой пошла к своему столу.

И Одри, и Бен посмотрели на неё очень пристально. Гастон всё ещё говорил, и не похоже, чтобы она много пропустила. Она вздохнула с облегчением. Кто-то другой, пусть даже пьяный, видел сегодня Марго. Это не было её галлюцинацией.

– В каком-то смысле это была цель для богатых и знаменитых людей той эпохи, особенно вашего «потерянного поколения». – Гастон всё ещё рассуждал на тему картины. – По мнению Барроу, Жозефина Бейкер, Гертруда Стайн, Эрнест Хемингуэй, Ман Рэй и Фрэнсис Скотт Фицджеральд – все были гостями Тайного Цирка. Жиру – единственный художник, получивший разрешение его нарисовать, и это очень показательно.

После перемены блюд, когда все сконцентрировались на своих тарелках, полных жаркого «море и суша» из лосося и филе, Лара осторожно сформулировала свой следующий вопрос:

– А его когда-нибудь называли Дьявольским Цирком, мистер Фавр?

Мистер Фавр встретил её взгляд.