Дамы тайного цирка

Он навалился на меня, покрывая моё лицо, шею и плечи беспорядочными исступлёнными поцелуями, вперемежку с торопливыми и долгими, словно он проглотил бы меня живьём, если бы мог. Я расстегнула его рубашку, из-за духоты в помещении по его груди катился пот. Эмиль позволил мне приподняться и снял с меня платье, оно упало на пол у моих ног. Справившись с пуговицами на брюках, я скользнула ладонями по его плечам под рубашкой, и она отправилась на пол к моему платью. Затем я помогла ему стянуть брюки, и мы снова оказались в постели. Из открытого окна дуло, я почувствовала сквозняк, когда мы откатились к стене под окном. Я не предупреждала Эмиля, что никогда раньше ни с кем не была, но он изменился в лице, когда, входя в меня, понял, что у меня он первый. Я догадалась, что это осознание сильно на него повлияло, – по тому, как он стал двигаться. Он обхватил ладонями моё лицо и целовал меня, пока не кончил несколькими неровными толчками. После близости смешавшийся пот стекал по нам каплями.

– Ты совсем не такая… как другие девушки… – Эмиль переводил дыхание, так что эта фраза прозвучала у него несколькими короткими отрывками, настолько невнятными, что я с трудом их разобрала.

Я не вполне поняла, что он имел в виду, и уж тем более сомневалась, что мне хотелось бы слышать напоминания о других его девушках.

Зазвонили церковные колокола – оживающий город давал о себе знать.

– Мы могли бы сегодня пойти в Люксембургский сад. Я бы нарисовал тебя.

Я посмотрела на него с неодобрением.

– Знаю. – Он опустил взгляд. – Но я мог бы изменить какую-то деталь, чтобы это была не в точности ты. И рисунок бы остался, я уверен.

– Мне нужно возвращаться в цирк. – Я встретилась с ним взглядом – в его глазах читалась жажда большего. Я выбралась из постели и подняла с пола свою одежду. Когда я уходила, Эмиль так и не застегнул рубашку – с такой тоской я проводила его взглядом! Теперь я осознала, какой простой и ясной была моя жизнь до встречи с ним – как легко мы перемещались по округам Парижа с Эсме и Сильви каждые выходные и пили шампанское с персонажами светской хроники, музыкантами и писателями, пока не откроем дверь в Тайный Цирк. Но теперь я будто подхватила болезнь, которая будет терзать мой разум и давить на сердце, пока оно не разорвётся.

Печально, что даже в этот, казалось бы, момент плотской радости я всё равно осознаю, что мы обречены.

Глава 19

Париж

3 июля 2005 года

– Надо было позвонить мне. – Гастон выровнял плетёное кресло и поправил солнечные очки. Волосы у него были всё ещё мокрые после душа. – Вы понятия не имеете, кто мог прятаться в коридорах. Если бы с вами что-то случилось, Одри бы меня убила.

Именно по этой причине он был в такой панике. Лара улыбнулась и сделала первый глоток капучино.

– Уверена, перед отъездом вы получили кучу инструкций по поводу моей безопасности.

Гастон закатил глаза и отхлебнул свой эспрессо, но возражать не стал.

– Ха. – Она ткнула в его сторону пальцем. – Я так и знала.

Он скривился, наблюдая за утренними прохожими, спешащими мимо в своих кроссовках и деловых костюмах.

– Скажем так, если бы с вами что-то случилось, я бы мог не возвращаться в Керриган Фоллз, поэтому, пожалуйста, помогите мне снова вернуться домой. Просто оставайтесь сегодня со мной и Барроу, чтобы мы знали, что вы в безопасности.

– Согласен. – Ложечка Барроу звякнула о фарфоровую чашку с капучино.

Они втроём сидели за столиком на летней веранде кафе, лицом к рю Реомюр, рядом со станцией метро Катр-Септамбр, названной в честь дня провозглашения Третьей Республики после смерти Наполеона III. Хотя было всего десять утра, Гастон чередовал попеременно бокал шампанского и вторую чашку эспрессо. Когда Лара пересказала события вчерашнего дня, у обоих мужчин не нашлось слов.

Вытащив из сумки две тетради, она начала рассказывать им об Эмиле и Сесиль. Она всю ночь потратила на перевод второго дневника и сделала копию своего английского текста для Барроу, отметив места, где не смогла расшифровать рукопись. Также в её сумке лежал припрятанный настоящий билет в Тайный Цирк. Несмотря на то что прошлой ночью билет кровоточил, когда она надорвала его, к утру бумага восстановилась, как живое существо, которое смогло залечить рану за ночь.

Лара ещё не определилась, говорить ли им о приглашении, но склонялась к тому, что не стоит. С сугубо научной точки зрения имело смысл сказать, и тогда они могли бы подкрепить свои теории подлинным билетом из Тайного Цирка. Но ведь если она расскажет Гастону и Барроу, они не позволят ей прийти туда сегодня вечером. Она не могла рисковать. Это была уникальная возможность. Глядя на них обоих, Лара знала, что если бы у них были билеты в кармане, они бы пошли.

– Поверить не могу, что ещё одна картина Жиру висела в конторе цирка Фрагонара годами! – Глаза у Барроу были совершенно дикие, он в отрицании закрыл лицо руками. – Я должен её увидеть. Сегодня, если это возможно.