Дань псам. Том 2

А Салинд, что ж, ей было мягко в объятиях.

Пусть судят другие. А Искупитель свободен все очистить.

И вода между ними чиста.

Пепел опускался на безмолвный, тихий пейзаж. Легионы хаоса покинули Драгнипур, их добыча исчезла. Фургон, покрытый трещинами, стоял неподвижно. Драконус огляделся: скованных осталось мало. Как много забыто, как много съедено. Взгляд задержался на клочке земли, где стоял демон Жемчуг и где он пал, дерзкий до самого конца.

Драконус увидел воина по имени Сакув Арес, который, сидя верхом на коне, смотрел на то место, где был Аномандр Рейк, на груду неподвижных, тихих тел – от бесконечных татуировок не осталось и следа.

Драконус подошел ближе.

– Ты ведь знал его?

Сакув Арес кивнул.

– Он звал меня другом.

– Хотел бы и я сказать то же самое, – вздохнул Драконус. – Хотел бы… хотел бы знать его получше. – Услышав шаги, он повернулся и увидел Худа. – Владыка Смерти, и что теперь? Мы по-прежнему скованы; мы не можем уйти, как «мостожоги» и Серые Мечи. И нас слишком мало, чтобы тянуть фургон, даже если бы было куда. Я вижу, понимаю, что сделал Аномандр Рейк, и знаю, что это он не со зла. Но теперь я жалею, что не присоединился к остальным. Не покончил со всем этим…

Сакув Арес хмыкнул и сказал:

– Ты был прав, Драконус, когда сказал, что плохо знал его.

Драконус нахмурился.

– Что ты имеешь в виду?

– Он имеет в виду, – вмешался Худ, – что мы дошли до последнего акта сделки. Он сдержал слово, но теперь от него ничего не зависит. Да, он дал обещание, но достаточно ли этого?

– Стыдись, Худ, – сказал Сакув Арес, подбирая поводья. – Нет такого дурака, кто предаст Сына Тьмы, здесь и сейчас – хоть он и покинул нас, хоть и вернулся во владения своей матери.

– Ты стыдишь меня, Сакув Арес?

– Да.

Яггут фыркнул.

– Принято.

Баратол сидел на булыжниках, чувствуя себя так, как будто все кости переломаны и все мышцы покрыты синяками. Его тошнило, но он сдерживался, чувствуя, что судороги убьют его. И все же он снова взглянул на лежащий на земле труп с застрявшим в лице и черепе мечом. Он видел большие глубокие раны на бедре – где Гончий пес вонзил зубы. Кровь из ран не текла.

Подошел Мураш и присел рядом на корточки.

– Только посмотри, во что мы ввязались. Повсюду звериная кровь, а ты, проклятый идиот, завалил одно из этих чудовищ – проклятым топором!

– Помоги подняться.

Мураш пригляделся и вздохнул.

– Тогда нам нужен вол – ты тяжелый, как бхедерин. Ладно, я сяду на корточки, а ты цепляйся за меня, как за лестницу, но уж не суди, если у меня коленки подогнутся.

Незадолго до этого подкатила другая карета. Перед ней теперь стоял Высший алхимик Барук, который прогнал их, а рядом воин с баргастской кровью, с привязанным за спиной громадным молотом. Воин подошел посмотреть на мертвого тисте анди.

Баратол поднялся – при этом Мураш застонал под навалившейся тяжестью – и выпрямился, пробормотав слова благодарности. Он осмотрел оставшихся. Воин-тоблакай и женщина – похоже, его спутница. Еще две тоблакайки, молодые, совсем девочки – похоже, сестры, – и большой пес, покрытый немыслимым количеством шрамов. Великие Вороны все еще сидели на крышах или собрались в кучи прямо на улице, как демонические гномы, молчаливые призраки.

Золотой свет утра струился, пронизывая нависший над городом дым; Баратол не слышал никакой привычной утренней суеты, которая должна была бы заполнять рассветные улицы Даруджистана.

Вокруг начали появляться другие: жители, стражники – оцепенелые, молчаливые, окоченевшие, как беженцы; они не подбирались ближе, но и уходить не желали.

Высший алхимик стоял на почтительном расстоянии от баргаста и мертвого тисте анди, глядя печальными глазами. Потом заговорил:

– Каладан Бруд, видимо, он хотел…

– Погоди, – прогремел баргаст. – Это все потом.

Он нагнулся и ухватил меч с черным лезвием. И, без церемоний выдернув оружие, выпрямился.

Присутствующие затаили дыхание.

Каладан Бруд посмотрел на оружие в своих руках. Баратол увидел, как воин скривил губы, зарычав; блеснули ровные зубы. Воин повернулся, подошел к карете, открыл дверцу и бросил внутрь зазвеневший меч. Дверь захлопнулась.

Баргаст огляделся и протянул руку:

– Вол и телега.

– Каладан…

– Я сделаю по-своему, Барук. – Его горящие глаза отыскали Баратола. – Помоги мне поднять его.

Баратол, сдерживая стон, взялся за ноги тисте анди и смотрел, как Бруд просунул руки под плечи трупа и ухватил под мышки. Они вместе подняли тело.

Мураш подогнал телегу поближе и теперь с несчастным видом стоял рядом с волом.

Тело Аномандра Рейка уложили на доски, покрытые старыми пятнами крови. Бруд нагнулся над ним и замер. Затем снова выпрямился и повернулся к Высшему алхимику.

– Я сложу для него курган. К западу от города.

– Каладан, прошу тебя, это может подождать. Нам нужно…

– Нет. – Он подошел к Мурашу, одной рукой отодвинул фаларца от вола и ухватился за хомут. – Я сделаю это. И никого больше не нужно посылать в это путешествие. Только Каладан Бруд и Аномандр Рейк – вместе, в последний раз.

И вол двинулся в скорбный путь. Один воин шагал рядом, труп другого лежал в телеге.