Данди Бой. Сказка на двоих... (СИ)

И малыш пошёл на спуск, считая ступенечки. Кто не понял, что произошло, объясняем…Случилось неизбежное, старик всего лишь попытался подарить внучку одну из сказок, но сломился, а посему всё отложил на завтра…Но завтра это день, который может и не наступить. Ведь всякое бывает. Ну скажем Апокалипсис, всемирный Апокалипсис, в приход которого сиеминутно верил старый. Но есть надежда, и пора поверить ей. Рональд выпил крепкого чаю, вслед за чем, поудобнее уселся в кресло качалку, где пораздумывал о том, о сём, ну а потом, полез в один из шкафчиков, откуда трепетно изъял пречистый лист бумаги, шариковую ручку и конверт для писем, и тогда заковылял обратно к креслу, в которое мигом свалился. Спешно пододвинулся всем хрустящим древним телом к столику, согнулся, и рискнул писать, писать, писать…

По возвращению домой, малыш из за сорванных планов загрустил. Но зато помнил о завтрашнем дне, посему становилось легче. Дедушку он любил очень крепко, и готов был простить тому любое. Даже неисполненную сказку, но простил бы сам дед себе это, другой вопрос. А поэтому сын Рика Фроста через ночь, в полдень предстоящего денька снова наведается к исполнителю желаний, к дарователю детских сказок.

Плохая новость

Двадцать девятого декабря рано утром Рик пережил, как ему на тот час казалось, самый сложный день в своей жизни. Ведь когда непредвиденные, не щадящие никого новости внезапно застигают нас врасплох, без предупреждения, то нами же некогда построенный мирок катится мячиком с горки в глубокий овраг, круша при этом желания жить и созидать. Когда он заваривал себе кофе, после недавно принятого душа и раздумывал о предстоящих праздничных новогодних днях, зазвонил телефон. Жена и сын ещё спали. Ведь было шесть ноль ноль.

— Я слушаю. — Сказал Рик.

— Рик Фрост, это вы? — В трубке раздался знакомый голос. Возбуждённый голос. Но кого?

— Да это я, а кто вы?

— Элжертон Вурд, вспомнили?

— Эээ…дайте подумать… — В действительности, Рику знакомо было только имя, но где и когда ему доводилось его встречать, или слышать о нём, он не мог вспомнить. Пускай уж сам напомнит.

— Мы Вурды, живём тремя этажами ниже вашего отца Рональда Фроста, вспомнили? И считаемся соседями. Я отец большого семейства, мне за шестьдесят. Мы с вашим отцом хоть и не ровесники, но чертовски хорошо ладили. — Почему ладили, а не ладите? — подумалось вдруг Рику. Может они повздорили и разбежались, всё таки у его отца имелось много разных причуд в голове. Продолжал размышлять Рик. А ещё он сумел таки вспомнить старого жирдяя Элжертона, отцовского соседа, они разок виделись в этом году на день Благодарения. — Помнится кто то говорил о вечной жизни на Земле. Бред! Не будет такого. Всем дорога на тот свет прописана. Я сам болен, почти мертвец. Я страдаю болезнью Альцгеймера. Да что я, да я, тут дело по серьёзнее…

— Говорите. — Вот сейчас Рик стал понимать зачем старик Вурд позвонил, и отчего у того такой возбуждённый голос. Сердце у Рика застучалo быстрее быстрого.

— Рик держись, у меня плохая новость. — Старик слегка заскулил.

— Отец? Что то не так…oн…он помер..? Неужели взял …и покинул наш славный мирок … — Рик весь одеревенел внутри. — …Элжертон, не молчите?

— Ты прав сынок, отца твоего как два часа уже нет на белом свете. В прошлом приходилось работать медфельдшером и немного имею представление о смерти, вот. Я вызвал скорую помощь, хотя всё напрасно. Мёртвому нужно в морг, а оттуда на кладбище, а не врачи в белых халатиках.

На том конце провода повисла тишина.

— Примите мои соболезнования. — Продолжал тот. — Старик Рон был довольно таки задорным и харизматичным человеком. Бывало вёл себя как ребёнок, особенно в дни Хеллуина и в новогодние праздничные дни. Жаль что он не дотянул до нового года, блин, без трёх дней, помер, эх, Рик?

Всё таже тишина, только какие-то обрывчивые звуки и ровное дыхание Рика. Старик это слышал.