Даниэль Друскат

И все же Аня находила их красивыми, эти производственные сооружения. С чем бы их сравнить? С одним из тех волшебных стеклянных дворцов, что ли, которые предстают взору избранных счастливцев посреди дремучего леса? Она читала об этом в книжке французских сказок, недавно подаренной отцом.

Скоро она узнает, является ли она счастливицей, раскроются ли перед ней ворота и что скажет Розмари, работающая на «ферме на две тысячи голов молочного скота» — так уж называется этот волшебный замок. В этом названии было столь же мало волшебного, как и в словах, которые в последнее время часто ронял отец: индустриальные методы сельскохозяйственного производства.

Юрген почти не обращал внимания на необычность или красоту силосных башен, он ехал за Аней и смотрел на длинные развевающиеся волосы и на короткую юбочку. Ане, по-видимому, это не понравилось, и она взмахом руки приказала ему ехать рядом. Улыбнувшись, она кивнула на дождевальные установки, мимо которых они проезжали.

По обеим сторонам дороги расстилались зеленые луга, которым не видно было конца, смотри хоть налево, хоть направо. Раз много коров, нужно и много кормов независимо от капризов погоды. Для этого маленький ручеек превратили в искусственное озеро, Розмари рассказывала.

Аня принялась объяснять Юргену устройство и принцип действия насосной установки. С ее помощью один-единственный человек может нажатием электронной кнопки погнать ручей по трубам на несколько километров к засушливым лугам.

— Да, — произнес Юрген и взялся за руль ее велосипеда, — вид чудесный. Остановись-ка!

Они оба слезли с велосипедов и уставились на сто фонтанов Бебелова, на их вращающиеся брызги на фоне зелени; им стало весело при виде радуг над водяными блестками в этот невыносимо жаркий день. Мальчуган прислонил свой велосипед к дереву, и Аня увидела, как он, стащив вдруг через голову рубашку, расстегнул и снял с себя джинсы. Теперь он стоял перед ней в одних плавках и протягивал ей руку. Аня сначала рассмеялась, затем быстро последовала его примеру: сбросила с себя платье, подала Юргену руку, и он потащил ее на луг. И вот они оба уже закружились между фонтанами и сотней радуг, девочка взвизгивала от удовольствия и, казалось, забыла, зачем отправилась в путь.

3. Розмари Захер работала в Бебелове уже год. Большинство коллег уважали ее за добросовестность и знание дела, но некоторые побаивались ее острого языка. Она ненавидела половинчатость и мещанство, глупость и заносчивость, то есть те человеческие качества, которые, к сожалению, не так быстро изживаются в развитом социалистическом обществе, как того хотелось бы. Розмари боролась против этих явлений, где бы с ними ни сталкивалась. С некоторых пор она стала использовать очень личные и выигрышные приемы, которые с трудом поддаются описанию и которые, пожалуй, можно было бы назвать обаятельностью. Правда, молодой женщине пришлось поначалу кое-что испытать в жизни, прежде чем она сумела найти подход к людям.

Как и ее сестры, она родилась в войну. Отец, молодой сельскохозяйственный рабочий родом из Силезии, был солдатом. Домой он приезжал всего три раза, каждый отпуск мог стать последним. Поэтому он вовсю наслаждался отпускными днями, равно как и ночами. Третий фронтовой отпуск действительно стал последним, солдат по сей день считается пропавшим без вести.

Его жену с детьми забросило в Хорбек. Бургомистр Гомолла предложил ей участок земли и леса, но у матери Розмари не хватило духу да, наверно, и сил вести собственное хозяйство: ребятишки мал мала меньше. Женщина стала работать поденно у крестьян, помогая то там, то здесь, и намного охотнее брала за работу мешок картошки или несколько фунтов муки, чем деньги.

В деревне она оставалась сначала ради куска хлеба, затем попривыкла: худо-бедно, но кое-как перебивалась с с тремя детьми, ее хвалили за трудолюбие и скромность. Только однажды она вышла из себя, когда пришел учитель и заявил, что Розмари, мол, одаренная ученица, ее обязательно нужно отдать в школу-интернат. Она решительно возразила, что девке уже четырнадцать лет, хватит сидеть на шее у матери, пусть сама зарабатывает на хлеб. Вскоре она перебралась с двумя младшими дочерьми в город и устроилась на фабрику.

Старшая осталась в деревне. Она нанялась на работу и долгое время была вполне довольна жизнью. Работу по дому и на скотном дворе она знала, у нее не было оснований считать себя обделенной, она никогда не унывала, к тому же она любила.

Но потом Розмари поняла, что тот, кого она любила, не может расстаться с женой. С тех пор она не чувствовала себя такой счастливой, увидела разницу между собой и остальными деревенскими девушками, разницу между кооперативом, которому никак не удавалось встать на ноги, и богатыми крестьянами-единоличниками.