Данте Алигьери

Не выдержав, он бросился на верную гибель, к дому. Вперед, мимо дворика с лимонным деревом и забытым адом, который так глупо растревожили детские руки.

Дерева не было. Вместо него пылал костер из веток, гобеленов и какого-то неопознающегося хлама. Рядом валялась обугленная скамья, на которой он так любил сидеть вечерами, рассказывая детям о небесных светилах. Данте выхватил из костра горящую палку. Вдруг какая-то тень метнулась к нему из дымного облака:

— Беги отсюда, каро! Тебя ищут, чтобы судить!

— Джемма! А как…

— Я спрятала детей у мамы и унесла самое ценное. Надеюсь, нас не тронут. Но тебя я никак не смогу защитить. Беги!

Она бросилась к нему на шею, как не делала еще никогда в жизни. Сердце Алигьери сжалось. Он ведь вроде бы не любил жену, считая тягостным наследием отца. И вдруг, осознав, что видит ее, скорее всего, в последний раз, понял, как сильно ему с ней повезло. С каким старанием она облагораживала его мрачный дом, как предупредительно-нежно вела себя со старой мачехой до самой смерти той. Да, Джемма не понимала поэзии и не могла стать музой, но более идеальной супруги было бы трудно сыскать.

Он крепко обнял ее и тут же резко отстранился:

— Я хочу попрощаться с детьми.

— Нельзя, — умоляюще прошептала она. — Корсо только этого и ждет. Тебя схватят и… мы останемся совсем без средств тогда, он все отнимет. Разве ты хочешь этого? С ним никто не сладит, он теперь властитель города.

Кулаки Данте сжались:

— Он не властитель, а обычный разбойник, этот твой родственничек. И захватил власть только благодаря поддержке другого разбойника, захватившего Святой престол! Но я верю, справедливость восторжествует, и Бог покарает обманувшего Святую невесту — Церковь!

Жена испуганно ахнула, прижав палец к губам. Хотела что-то сказать, но не решилась. Послышался нарастающий стук копыт. Джемма толкнула мужа ближе к стене и опасливо выглянула:

— Это Корсо! Я отвлеку его, постарайся уйти незаметно!

Она поправила платок и решительными шагами вышла из двора.

— Что ты здесь делаешь? — донесся недовольный голос Большого Барона. — Тебе сказали: сиди у матери. Имущество твоего мужа подлежит конфискации, а дом завтра же разрушат.

— Я не выбирала мужа! — возмущенно ответила Джемма. — Меня просватал в детстве отец, который, как и ты, носит фамилию Донати. И большая часть имущества в этом доме из моего приданого, а значит — принадлежит роду Донати. Стыдно обижать родственников!

— Я вроде бы не обижал тебя, сестренка, — голос Корсо стал вкрадчивым, — а ведь мог бы. Приданое твое меня не интересует, а вот отпрысков побереги. Они ведь дети не только рода Донати, но и твоего муженька, который посмел поднять на меня руку. А я, как ты знаешь, своих врагов не прощаю.

Данте не стал слушать дальше. Крадучись, по стеночке, он дошел до места, где оставил лошадь. Отвязав ее, он вскочил в седло и быстро поскакал прочь.

Переулками, стараясь не напороться на погромщиков, он спешил к городским воротам. То, что два часа назад там не было стражи — ничего не значило. Их могли закрыть в любой момент.

Уже сгущались сумерки, видимость стала совсем плохой из-за дыма — где-то неподалеку горело сразу несколько домов. За спиной снова послышался неприятный звук — нарастающий стук копыт. Алигьери подстегнул кобылу, но погоня не отставала. Тогда он остановился и обнажил меч.

Всадник вылетел из-за поворота.

— Стой! — крикнул Данте. — Что тебе надо?

— Братец, зачем мечом махать? Это ж я! — послышался голос Франческо.

Данте вздохнул с облегчением:

— Зачем ты гнался за мной? Тебе нужно держаться от меня подальше. Меня хотят отдать под суд.

— Знаю, — грустно сказал младший брат, — поэтому и гнался. У меня дело к тебе. Помнишь, я по молодости деньги у тебя все клянчил.

— Конечно. Я до сих пор должен теще, в том числе из-за тебя.

— Ну вот, ты можешь ей теперь отдать. Правда, мне кажется: тебе эти деньги сейчас пригодились бы больше.

— Очень кстати. — Данте протянул руку и замер. — Послушай! А откуда они у тебя? Ты вроде бы совсем недавно сетовал, что не можешь позволить себе новые одежды на Календимаджио?

— Вот-вот, — засмеялся Франческо, — я вдруг понял, что слишком много у меня одежд, и распродал половину. А еще, ты не поверишь: появился какой-то давний должник нашего отца и вернул долг.

— Вот уж действительно неожиданность, — Данте помрачнел, — я бы предпочел не вспоминать о делах папаши. Правда, деньги сейчас как нельзя кстати. Но я возьму только половину, другую передай как-нибудь незаметно Джемме. И будь осторожен. Лучше сразу уезжай, пока тебя не изгнали. Ты ведь мой брат.

Франческо встревоженно заморгал:

— Думаешь, и меня тоже? Какой ужас!

— Всяко может случиться. Ну, прощай.

Бывший приор Флорентийской республики уже подъезжал к городским воротам, когда там появилась стража, посаженная новой властью.

— Стой! Куда едешь? Назови себя! — послышались крики.