Данте Алигьери

Точный факт в том, что Фолько Портинари жил по соседству с семьей Алигьери. Есть документальные подтверждения тому, что он не был коренным флорентийцем, а переехал во Флоренцию из Портико-ди-Романьи. Помимо Беатриче у него было еще шестеро дочерей. Он прославился благотворительностью, основав и щедро жертвуя больнице Санта-Мария-Нуова во Флоренции.

До сих пор существование Беатриче продолжает считаться недоказанным, хотя о ней знает каждый образованный человек. Ученым не хватает документальных подтверждений, строки писателей в расчет не принимаются. Хотя упоминание о музе Данте встречается во вполне прозаическом документе — завещании Фолько ди Портинари от 1287 года. Там есть такая фраза: «…item d. Bici filie sue et uxoris d. Simonis del Bardis reliquite… lib. 50 ad floren» — «Биче, его дочь и жена Симона деи Барди наследует…»

Да, прекрасная дама вышла замуж за человека своего круга — банкира деи Барди по прозванию Мона. По одним сведениям, это произошло в январе 1287 года, по другим — намного раньше, когда она еще была девочкой-подростком.

Последнее предположение основывается на новых находках в архиве династии Барди. Недавно там обнаружился документ 1280 года, касающийся продажи Симоне своему брату участка земли, которая производится с согласия «его жены Беатриче».

Симоне деи Барди совершенно точно имел детей — не менее троих, — но вот родились ли они от Беатриче или от следующей жены, которую звали Билия (Сибилла) ди Пуч-чо Дечиаиоли, неизвестно.

Смерть Беатриче принято объяснять тяжелыми родами, хотя есть сведения о том, что она в целом имела слабое здоровье. В принципе, одно другого вовсе не исключает, даже наоборот.

Традиционно считается, что могила музы Данте находится в церкви Санта-Маргерита-деи-Черчи, неподалеку от домов Алигьери и Портинари, там же, где похоронены ее отец и вся семья. Именно здесь находится мемориальная доска. Однако вдумчивые исследователи подвергают эту версию глубокому сомнению. По обычаю женщину хоронили в родовой гробнице мужа, а не отца. Тогда это оказалась бы церковь (базилика) Святого Креста (Санта-Кроче), находящаяся рядом с капеллой Пацци. Именно туда Данте и ходил оплакивать потерю возлюбленной.

* * *

Апрель 1274 года выдался холодным и пасмурным. Воды Арно будто потемнели и потяжелели. Временами поднимался ветер, и тогда отражения исчезали под серой рябью, одним своим видом заставляющей прохожих ежиться и плотнее закутываться в плащи и манто.

— Как же праздновать Календимаджо[16] по такому холоду? — беспокоились флорентийцы.

В городе царило уныние. На Меркато-Веккьо торговля шла из рук вон плохо — все ждали теплых дней. Камины не топили, поскольку по календарю давно наступила весна. Школьный магистр, замерзший и злой, уже несколько раз подряд ломал свою трость о спины учеников. Дуранте Алигьери, которому уже шел десятый год, в эти дни не раз испробовал на себе учительское недовольство. Он любил помечтать на уроках, а это невинное развлечение не помогало отвечать на внезапные каверзные вопросы.

23 апреля выпал снег.

— Прогневали мы Господа, не иначе! — сокрушались флорентийские кумушки и скрепя сердце покупали в церкви лишнюю свечку. Им казалось, будто множество огоньков в храмах принесут городу долгожданное тепло. Так и случилось. В последнюю апрельскую неделю выглянуло солнце. Холод мгновенно позабылся. Теперь все думали только о грядущем Календимаджо, празднуемом в первый день мая. Флорентийские кварталы, предпраздничная суета. Во дворах сооружали беседки для праздничного угощения (корти), плели гирлянды. Судачили о том, где в этом году посадят ритуальное дерево, а главное — кого выберут майскими королем и королевой.

— Они танцуют весь день, а потом становятся мужем и женой, но только до восхода солнца, — объяснила Паола своему бывшему воспитаннику.

— Разве их венчают по другому обряду? — удивился мальчик. Он помнил чин брака, который ему не раз приходилось слышать на свадьбах родственников. Жених с невестой клялись не разлучаться «во все дни жизни», а вовсе не на одну ночь.

Нянька засмеялась:

— Их вовсе не венчают. Такое позволяется лишь раз в году и только майскому королю с королевой.

— Но это ведь грех, — произнес Дуранте полуутвердительно. Подумал и спросил: — А как выбирают майского короля? Меня могут выбрать, когда я вырасту?

— Могут, — пообещала Паола и замурлыкала себе под нос швабскую песенку, которую знала с юности. В былые времена судьба нередко заносила старшую служанку Алигьери в разные концы Европы, от Парижа до рейнских берегов.

Chramer, gip die varwe mir
die min wengel roete,
damit ich die jungen man
an ir dank der minnenliebe noete.
Seht mich an, jungen man!
Lat mich iu gevallen!

Мальчик не понимал слов, но по хитрым Паолиным глазам догадывался, что песенка не совсем приличная. Он был недалек от истины. Текст означал примерно следующее: