Данте Алигьери

Личная жизнь Данте отражена в мультипликационном фильме да и во многих других популярных источниках весьма однобоко. Беатриче, платоническая возлюбленная, как, вероятно, было в действительности, она же — нежно-жертвенная любовница (по версии создателей «Ада Данте»), и абстрактные блудницы (опять же по аниме-версии). Между тем у Данте была нормальная, вполне благополучная семья: жена и трое детей, которые, кстати, оказались верными поклонниками отцовского творчества. Супруга Джемма Донати, подарившая поэту детей и на несколько лет его пережившая, не удостоилась ни одного, даже самого незначительного упоминания о себе в его творчестве. По какой причине? Неужели женщина, с которой он так долго прожил, была ему полностью безразлична? В книге немецкого историка Франца Вегеле (1823–1897) «Данте Алигьери: Его жизнь, сочинения и политическая теория» (1879) этот вопрос освещается весьма подробно. Немецкий исследователь пишет о рыцарском культе Прекрасной Дамы, привнесенном в итальянские города трубадурами из Прованса. Этот культ не имел отношения к браку и даже к любви в нашем понимании. «Трубадур, — пишет Вегеле, — мог воспевать какую угодно женщину, только не собственную жену; для него было безразлично, была ли замужем или нет та дама, служению которой он себя посвящал, и нравилось ли ей или не нравилось это поклонение».

То есть Данте мог вполне сносно относиться к Джемме и даже любить ее, просто говорить о чувствах к своей жене считалось для поэта дурным тоном.

Кстати, замужество Беатриче тоже никоим образом не повлияло на любовное чувство Данте. Воистину «высокие отношения». Нам, живущим в совершенно иных реалиях, крайне сложно понять совершенно особую атмосферу XII–XIII веков, когда по дорогам бродили трубадуры, воспевающие Прекрасную Даму, то есть Богородицу. Каждый мужчина того времени имел возможность очистить душу небесной улыбкой своей личной Прекрасной Дамы, о плотских отношениях с которой даже и не помышлял. Болезненность Беатриче в таком контексте могла стать для Данте дополнительным плюсом. Когда умирает ее отец, первая мысль, которая посещает поэта: скоро умрет и она. Итальянский литературовед Скарточини[23] объясняет этот факт весьма любопытно: именно из-за крайней болезненности она и стала для поэта неземным существом, ведь только такую девушку и можно любить лишь платонически. Как написал Михаил Дубинский (М. Полтавский) в книге «Женщина в жизни великих и знаменитых людей» (1900): «Там, где болезнь и смерть, не может быть и мысли о низменных чувствах; там, где могильный мрак, нет места для брачного ложа…»[24]

Беатриче действительно умерла очень рано, ей было всего 23 года. Никто ее не убивал и не насиловал, как это показано в аниме, где авторы явно представили образ «vierge souillée», девушки с развращенной плотью, но с непорочной душой, пришедшей из XIX века, а вовсе не от Прекрасной Дамы XIII.

Возможно, возлюбленная Данте даже успела насладиться семейным счастьем. Во всяком случае, нет никаких сведений о том, что ее брак с господином Симоне деи Барди оказался неудачным.

Глава четвертая. Праздник святой Репараты

Как уже говорилось в прологе, Данте ощущал себя скорее политиком, нежели поэтом. Эта часть его жизни в сюжете аниме не отражена. А вот читая «Божественную комедию», можно догадаться об активной политической позиции ее автора по многим репликам и диалогам с обитателями преисподней, когда-то занимавшими в политике видные позиции.

Поэтому мы не оставим без внимания общественную жизнь Флоренции конца XIII века и представим читателю несколько зарисовок, основанных на исторических документах.

Когда читаешь эти источники, сразу вспоминаются популярные фильмы про итальянскую мафию. Та же клановость, те же «доны», живущие по своим кодексам чести и не желающие подчиняться никаким правительствам. При этом внутри сообщества, при всем самодурстве дона, обязательно прослеживалась некая демократия и многие вопросы действительно решались голосованием.

Собственно говоря, ничего странного в этом нет. Даже само слово «мафия» родилось в Италии как раз во времена Данте. Как ни странно — это аббревиатура, но не какого-то заведения или корпорации, а военного лозунга: «Morte alla Francia! Italia anela!» («Смерть Франции! Вздохни, Италия!»). Под этим девизом в 1282-м, в год семнадцатилетия нашего героя, сицилийцы подняли восстание против французских оккупантов. Есть и другие версии. Согласно одной из них термин «мафия» имеет арабские корни и происходит от слов mu`afah (mu’ — сила, усилие, безопасность; afah — упорствовать, охранять, защищать). Другое сходно звучащее арабское словосочетание ma fi’at можно перевести как «затененное место». А некоторые исследователи усматривают связь с названием арабского племени maafir, селившегося когда-то на Сицилии вблизи Трапани. Есть и поклонники французской версии: mauvais в переводе означает «плохой», «злой».