Данте. Демистификация. Долгая дорога домой. Том I

Quei fu al mondo persona orgogliosa;
bontà non è che sua memoria fregi:
così s» è l'ombra sua qui furïosa. [48]

Quanti si tegnon or là sù gran regi

che qui staranno come porci in brago,
di sé lasciando orribili dispregi!» [51]

E io: «Maestro, molto sarei vago

di vederlo attuffare in questa broda
prima che noi uscissimo del lago». [54]

Ed elli a me: «Avante che la proda

ti si lasci veder, tu sarai sazio:
di tal disïo convien che tu goda». [57]

Dopo ciò poco vid'io quello strazio

far di costui a le fangose genti,
che Dio ancor ne lodo e ne ringrazio. [60]

Tutti gridavano: «A Filippo Argenti!»;

e «l fiorentino spirito bizzarro
in sé medesmo si volvea co» denti. [63]

Он в мире был гордец и сердцем сух;

Его деяний люди не прославят;
И вот он здесь от злости слеп и глух. [48]

Сколь многие, которые там правят,

Как свиньи, влезут в этот мутный сток
И по себе ужасный срам оставят!» [51]

И я: «Учитель, если бы я мог

Увидеть въявь, как он в болото канет,
Пока еще на озере челнок!» [54]

И он ответил: «Раньше, чем проглянет

Тот берег, утолишься до конца,
И эта радость для тебя настанет». [57]

Тут так накинулся на мертвеца

Весь грязный люд в неистовстве великом,
Что я поднесь благодарю Творца. [60]

«Хватай Ардженти!» – было общим криком;

И флорентийский дух, кругом тесним,
Рвал сам себя зубами в гневе диком. [63]

Вергилий говорит, что встреченный ими дух в мире был гордецом с сухим сердцем и деяний его люди не прославят. Он подтверждает, что поэт был там правителем – монархом, одним из многих, которые оставляют по себе ужасный срам.

Данте готов без сожаления увидеть, как его грех канет на самое дно. Вергилий благословляет его, выдержавшего тяжёлую борьбу с этим грехом. Весь грязный люд залива набрасывается на отвергнутый и убитый им грех, доставляя удовольствие увидеть, как флорентийский дух рвёт сам себя зубами.

Это уже четвёртый грех Данте, встреченный им в Аду – уныние. Он называет его «флорентийским духом». Если это его родина, не пристало так с ней обходиться. Но я думаю, что его родина где-то в другом месте, а во Флоренцию он был отправлен на учёбу (под розги педанта) и там грешил унынием. Возможно, там его называли Ардженти (Серебряным) Филиппо. К сожалению, М. Л. Лозинский не привёл в переводе имени Ардженти; исправляю эту недоработку.

Небольшой штрих, дополняющий картину: во всех случаях, как я покажу позже, Флоренцией Данте называет Францию, поэтому «флорентийский дух» следует понимать, как «французский дух». С другой стороны, Вергилий, отправляя Ардженти на дно, называет его «псом», а это уже относится к России; здесь вдруг запахло «русским духом». Думаю, в дальнейшем станет ясно, почему.