Данте. Демистификация. Долгая дорога домой. Том I

Perciò ricominciò: «Se l'om ti faccia
liberamente ciò che «l tuo dir priega,
spirito incarcerato, ancor ti piaccia [87]

di dirne come l'anima si lega

in questi nocchi; e dinne, se tu puoi,
s'alcuna mai di tai membra si spiega». [90]

«Вот этот, – начал спутник благосклонный, —

Готов свершить тобой просимый труд.
А ты, о дух, в темницу заточенный, [87]

Поведай нам, как душу в плен берут

Узлы ветвей; поведай, если можно,
Выходят ли когда из этих пут». [90]

Вергилий говорит духу, обитающему в дереве, указывая, что Данте готов совершить просимое им, спрашивая Пия II, каким образом душа попадает в дерево и есть ли возможность вырваться из этих пут?

Allor soffiò il tronco forte, e poi
si convertì quel vento in cotal voce:
«Brievemente sarà risposto a voi. [93]

Quando si parte l'anima feroce

dal corpo ond'ella stessa s» è disvelta,
Minòs la manda a la settima foce. [96]

Cade in la selva, e non l» è parte scelta;

ma là dove fortuna la balestra,
quivi germoglia come gran di spelta. [99]

Surge in vermena e in pianta silvestra:

l'Arpie, pascendo poi de le sue foglie,
fanno dolore, e al dolor fenestra. [102]

Тут ствол дохнул огромно и тревожно,

И в этом вздохе слову был исход:
«Ответ вам будет дан немногосложно. [93]

Когда душа, ожесточась, порвет

Самоуправно оболочку тела,
Минос ее в седьмую бездну шлет. [96]

Ей не дается точного предела;

Упав в лесу, как малое зерно,
Она растет, где ей судьба велела. [99]

Зерно в побег и в ствол превращено;

И гарпии, кормясь его листами,
Боль создают и боли той окно. [102]

Папа Пий II подтверждает, что он действительно покончил жизнь самоубийством, поэтому справедливо казнится здесь, среди самоубийц. Душа – зрелое зерно хвойного дерева, раскрывая шишку, вылетает, и стремится в землю – седьмую бездну, точнее, Минос шлёт её в седьмую бездну – в ссылку с каторгой в холодные края, как сейчас бы сказали – в Сибирь. Точно показано, что деревья вырастают из малых зерен. Зерно в побег и в ствол превращено – ссыльные каторжники заводят семьи и обзаводятся потомством, которое не вправе покинуть холодные края – суровый, но единственно эффективный способ колонизации новых земель, стремительно набиравший ход в XVIII веке (Америка, Сибирь и т. д.). Потомство каторжников вынуждено жить в местах обитания гарпий, болея и обмораживаясь от снега и мороза.

Come l'altre verrem per nostre spoglie,
ma non però ch'alcuna sen rivesta,
ché non è giusto aver ciò ch'om si toglie. [105]

Qui le trascineremo, e per la mesta

selva saranno i nostri corpi appesi,
ciascuno al prun de l'ombra sua molesta». [108]

Пойдем и мы за нашими телами,

Но их мы не наденем в Судный день:
Не наше то, что сбросили мы сами. [105]

Мы их притащим в сумрачную сень,

И плоть повиснет на кусте колючем,
Где спит ее безжалостная тень». [108]

Не наше то, что сбросили мы сами – самоубийцы, отрешившись от заслуг, сана, званий и отправившись в изгнание, либо ссылку, принудительно, либо добровольно, умирают для суда истории.