Данте. Демистификация. Долгая дорога домой. Том II

E qual colui che si vengi`o con li orsi
vide «l carro d'Elia al dipartire,
quando i cavalli al cielo erti levorsi, [36]

che nol potea s`i con li occhi seguire,

ch'el vedesse altro che la fiamma sola,
s`i come nuvoletta, in s`u salire: [39]

tal si move ciascuna per la gola

del fosso, ch'e nessuna mostra «l furto,
e ogne fiamma un peccatore invola. [42]

Io stava sovra «l ponte a veder surto,

s`i che s'io non avessi un ronchion preso,
caduto sarei gi`u sanz'esser urto. [45]

И как, конями поднят в небосклон,

На колеснице Илия вздымался,
А тот, кто был медведями отмщен, [36]

Ему вослед глазами устремлялся

И только пламень различал едва,
Который вверх, как облачко, взвивался, – [39]

Так движутся огни в гортани рва,

И в каждом замкнут грешник утаенный,
Хоть взор не замечает воровства. [42]

С вершины моста я смотрел, склоненный,

И, не держись я за одну из плит,
Я бы упал, никем не понужденный; [45]

По библейской легенде, пророк Илия, на глазах у пророка Елисея был унесен в небеса на огненной колеснице, влекомой огненными конями. Елисей назван здесь: «Тот, кто был медведями отмщен», потому что, по той же легенде, медведи растерзали мальчиков, которых он проклял за то, что они смеялись над ним. Так Данте описывает полёт пушечного ядра, сопровождающегося пламенем и дымом, взвивающимся вверх.

Так движутся огни в гортани рва – поэт тщательно подбирает сравнения, не имея власти назвать вещи своими именами, они жгут его горло. В каждом слове скрыт «грешник потаённый» – тайный второй смысл, хоть непосвященным взглядом это и не видно. Он говорит, что если бы у него не было опоры, он бы упал, так как не мог вообразить себя на обратной стороне Земли.

С вершины холма, в ясную мартовскую ночь, поэт смотрит на великолепное Звёздное Небо. Перед ним движутся огни – звёзды на чёрном небосводе, как в чёрной гортани рта. В каждой звезде таится утаенный грешник, хоть глаз и не замечает этого воровства. Почему воровства? Да потому, что звёзды, расположенные на восьмом хрустальном небе, в то время отождествлялись со Святыми и ангелами, а никак не с грешниками. Однако кому-кому, а поэту хорошо известно, что в каждом Святом и Праведнике скрыт утаённый грешник. С одной стороны, каждый Святой, как Человек, запятнан первородным грехом. И хотя, как считает христианская религия, Иисус Христос Крестной Мукой искупил первородный грех людей, но грехи наши только первородным грехом не ограничиваются. Позже ты увидишь, что при вступлении Данте в Чистилище, Ангел запечатлевает на его челе семь грехов. Так же многогрешен и любой Человек, даже самый Святой и Праведный.