Читаем Дао дэ цзин полностью

Комментарий Чэн Сюаньина: «Потерять присутствие и обратиться к отсутствию – это значит потерять. Когда присутствие потеряно, а отсутствие забыто, это значит “еще потерять”».

Комментарий Дэцина: «Когда знанием изгоняем страсти, это можно назвать утратой. Когда страсти забыты, и знание пропадает, мы “еще теряем”. В таком случае в сердце осуществится “двойное забытье”, а все личные желания исчезнут».

Разъяснение Цао Синьи: «В этой главе говорится о том, что значит устранить страсти и вернуться к первозданной подлинности. В своей жизни мы должны откликаться на события, только когда они случаются. Если не откликаться на то, что происходит в мире, не будешь близок чувствам людей. А если утратить свою небесную природу, как же взращивать жизнь? Лучше всего во всем находить духовную пользу, в мирских делах иметь удовлетворение: так можно оставаться покойным в движении. Когда покой достигает предела, возникает движение: вот что значит “ничего не делаю – и все делается”».

<p>XLIX</p>У премудрого человека нет постоянного мнения.Его помышления таковы же, как помышления всех.Тех, кто добр, я считаю добрыми,Тех, кто недобр, я тоже считаю добрыми:Так торжествует добро.Тем, кто заслуживает доверия, я верю,Тем, кто доверия не заслуживает, я тоже верю:Так торжествует доверие.Премудрый человек, царствуя в мире,Все вмещает в себя и ради мира замутняет свое сердце.Все люди напрягают зрение и слух,А он привечает их, словно детей.Примечания к переводу

1. В первой строке содержится отрицание того самого качества «постоянства», «вечности» (чан), которое во многих местах «Дао дэ цзина» провозглашается главным свойством Великого Пути и вершиной мудрости. Здесь речь идет, очевидно, о том, что мудрец не имеет каких-либо определенных устремлений и отвлеченных правил, неотделимых от нашей субъективности. В оригинале употреблен знак синь, который обычно переводится словом «сердце», реже – как «сознание» или «разум». Выражение «постоянное мнение» сопоставимо с понятием «установленного мнения» (чэн синь), упоминаемым в главе II «Чжуан-цзы» (ср. также даосское понятие «отсутствия разумения» – у синь). В мавандуйском списке В сказано: «Премудрый человек постоянно не имеет (своего) мнения…». Комментарий Хэшан-гуна к этой фразе гласит: «Премудрый человек ценит перемены и следование обстоятельствам, словно у него нет своего мнения».

2. В строках 3 – 4 и 6 – 7 в мавандуйских списках отсутствует знак «я». Тем самым речь в них идет о «премудром человеке» в 3-м лице.

3. Предлагаемый здесь перевод 4-й строки следует прочтению, принятому почти всеми западными переводчиками. По мнению Ван Би, в этой строке говорится о том, что «в каждом случае нужно следовать пользе от него, и тогда добро не будет утрачено». Между тем Хэшан-гун полагает, что здесь речь идет не об оценке людей, а о воздействии на них: «Хотя среди людей есть недобрые, премудрый человек преображает их и делает добрыми».

4. В 5-й (а также 8-й) строках в оригинале употреблен знак «совершенство», который в древности был взаимозаменяем со знаком «обретать». Последний знак и употреблен в списке Фу И, а также некоторых других древних списках. Следует подчеркнуть, впрочем, что имеется в виду некая «внутренняя самодостаточность», безусловность и полнота утверждаемого таким образом добра.

5. Строка 10 отличается несколько растянутой конструкцией и неординарной лексикой. В списке Хэшан-гуна вместо выражения «все вмещает в себя» сказано «страшится». Хэшан-гун поясняет здесь, что «премудрый человек страшится знатности и богатства». Разъяснение же Ван Би гласит: «Сердце ничем не руководствуется». Толкование Ван Би принято большинством комментаторов и переводчиков, хотя не имеет под собой реальных оснований. Согласно же словарю «Шовэнь» исходное значение употребленного у Ван Би иероглифа – «вдыхать через нос», то есть «вбирать в себя» (в таком значении этот знак употреблен и в главе XXXVI). В сущности, речь идет о главном принципе «претворения Пути» и традиционной китайской стратегии: «отходе» как способе охватить собой и тем самым «одолеть» все противостоящее мудрецу вовне. Этот же принцип предполагает способность «быть заодно» с сердцами людей (но отнюдь не отождествляться с ними). Ма Сюйлунь толкует это выражение как «составляет гармоническое целое с миром». Его толкование принято большинством западных переводчиков, но все же не является вполне точным. Перевод второй части строки основывается на комментарии Хэшан-гуна, гласящем: «Премудрый человек замутняет свое сердце ради народа Поднебесной, он как бы помрачен и непонятлив».

Перейти на страницу:

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
Этика Спинозы как метафизика морали
Этика Спинозы как метафизика морали

В своем исследовании автор доказывает, что моральная доктрина Спинозы, изложенная им в его главном сочинении «Этика», представляет собой пример соединения общефилософского взгляда на мир с детальным анализом феноменов нравственной жизни человека. Реализованный в практической философии Спинозы синтез этики и метафизики предполагает, что определяющим и превалирующим в моральном дискурсе является учение о первичных основаниях бытия. Именно метафизика выстраивает ценностную иерархию универсума и определяет его основные мировоззренческие приоритеты; она же конструирует и телеологию моральной жизни. Автор данного исследования предлагает неординарное прочтение натуралистической доктрины Спинозы, показывая, что фигурирующая здесь «естественная» установка человеческого разума всякий раз использует некоторый методологический «оператор», соответствующий тому или иному конкретному контексту. При анализе фундаментальных тем этической доктрины Спинозы автор книги вводит понятие «онтологического априори». В работе использован материал основных философских произведений Спинозы, а также подробно анализируются некоторые значимые письма великого моралиста. Она опирается на многочисленные современные исследования творческого наследия Спинозы в западной и отечественной историко-философской науке.

Аслан Гусаевич Гаджикурбанов

Философия / Образование и наука