Дао. Три сокровища. Беседы о «Дао Де Цзин» т. 1

Если в этот момент вы сбежите, вы никогда не сможете медитировать. Поэтому вам нужен Мастер. Когда вы начинаете бояться, он может помочь вам и успокоить: «Взгляните на меня. Я прошел через это и все равно я есть. Я стал пуст и все равно я есть. Я есть больше чем вы, больше чем все бытие взятое вместе». Нужен кто-то, в чьих глазах вы можете увидеть ту же пустоту к которой вы идете внутри себя. И однако же вы можете его видеть, совершенного и всеобщего. Поэтому не бойтесь. Его присутствие даст вам смелость. Фактически, Мастер ничего не делает. Он есть катализатор, достаточно его присутствия. И как только вы достигнете этой пустоты, вы засмеетесь и скажете: «Смерти нет. Я напрасно, необоснованно боялся». Пройдя через смерть вы становитесь бессмертным.

Вот что я могу вам сказать: Вы есть не-я. Станьте не-я. И не-я не пусто в каком-либо отрицательном смысле, это есть величайшая положительность.

Второй вопрос:

«Вы сказали что вы включаете в себе все противоположности и не отрицаете в себе греха и ненависти. В другой лекции вы однажды сказали что не отрицаете в себе дьявола, что вы всеобъемлющи. Это, однако, меня озадачивает. Все, что я от вас всегда чувствовал, была огромнейшая любовь и сочувствие, ощущение совершенной доброты. Где же ваш дьявол и ваша ненависть?»

Когда вы являетесь и тем и этим, дьявол поглощается божественным, потому что он является частью целого. Фактически это внутренняя арифметика. Если вы живете разделенной жизнью, вы будете этим дьяволом, потому что дьявол ничто иное как часть, утверждающая, что она целое. Часть, утверждающая себя целым — это и есть дьявольщина. Если вы с этим согласитесь, оно поглотится целым. Если вы будете бороться с этим, вы будете бороться с самим собой и всегда будете разделенным. Дьявол существует в разделенности. Он не может существовать, когда вы есть целое и всеобъемлющее. Когда вы разделены он существует в трещинах, укореняется между двумя частями. Когда вы принимаете все, всю жизнь как она есть, не отвергая и не отказываясь, не называя ее именами: это хорошее, а это плохое; когда вы принимаете жизнь, как она есть, в любом случае, каким бы он не был, когда вы принимаете ее во всей своей всеобщности, тогда дьявол исчезает. Он поглощается божественным, поглощается Богом.

Дьявол божественен, даже в самом слове. Дьявол происходит от того же корня что и божественное (по-латыни — дивинус), оба слова происходят от санскритского корня дев. Дьявол есть божественное — в этом коренное значение слова. Слова немного поменяли смысл, но дьявол есть божественное. Его нужно вернуть обратно, но насильно вы его не вернете. В процессе борьбы он будет уходить от вас все дальше, и вам всегда будет недоставать какой-то части. Эта недостающая часть не даст вам покоя. Его нужно вернуть домой, он должен быть поглощен целым.

Если вы все принимаете, ненависть исчезает и неожиданно расцветает любовь. Поэтому я говорю — принимайте ненависть, я не говорю, чтобы вы наполнялись злобой, я, фактически, обрезаю все корни для этого состояния. Когда я говорю — принимайте, в самом этом приятии я обрезаю корни. Вы никогда не будете злобны снова если вы примете, если вы не примете вы останетесь злобными, и вашей любви будет чего-то недоставать. В этом нужно основательно разобраться, потому что это не метафизическая проблема, а экзистенциальная. Это проблема, которую каждый несет в себе.

Вы кого-то ненавидите. Когда вы ненавидите, что происходит внутри? Что такое ненависть? Что вы хотите сделать с другой личностью? Вы хотите ее убить и разрушить, отбросить как можно дальше. Вы не хотите ее видеть, не хотите чтобы она находилась рядом с вами. Вы хотите чтобы она исчезла и больше не существовала — вот почему вы хотите убить ее и разрушить. Когда вы кого-то любите, что вы хотите с ним сделать? Вы хотите чтобы он всегда жил, никогда не умирал, был близко и рядом, был доступен. Вы бы хотели его защитить, окружить его заботой. И вам трудно поверить что ваша любовь может быть чем-нибудь разрушена. Вы бы хотели, чтобы тот, который любит вас или тот, которого любите вы, были бы бессмертны.