Дао. Три сокровища. Беседы о «Дао Де Цзин» т. 2

Джунанд сказал: «У меня есть для этого метод. Я иду к человеку, о котором известно, что он Мастер и становлюсь очень застенчивым, очень самоуничижительным, я омываю его ноги слезами, текущими из моих глаз, падаю на землю; я себя полностью уничижаю и потом смотрю, что будет. Если видя мою застенчивость, человек становится высокомерным, властным, я бегу от него как от чумы. Я бегу от него как можно быстрее».

Вопрошающий спросил: «А если человек не становится властным и надменным, что тогда?» Джунанд сказал: «Если самоуничижаясь, я видел, что другой человек, Мастер, тоже начинал самоуничижаться, становился застенчивым, когда я касался его ног, он касался моих ног, тогда я тоже убегал как можно быстрее».

Вопрошающий еще больше смутился и сказал: «Я пришел разрешить проблему. Вы ее еще более затруднили. Оба раза вы убегали? Когда же вы оставались? Как должен реагировать Мастер?» Джунанд сказал: «Он вообще не должен реагировать. Уничижен ли я или нет, он должен оставаться собой. Если он стал надменным, это была его реакция — видя застенчивого человека, он захотел властвовать над ним. Если он сам становится застенчивым, это означает, что, видя застенчивого человека, он начинает соревноваться, он хочет доказать, что он застенчивее меня.

Это тоже высокомерие, очень утонченное, но тоже эго. Оно говорит: «Ты не можешь доказать, что ты застенчивее меня». Поэтому он сам начинал самоуничижаться».

Я убегал от двух типов людей и оставался с тем, кто просто смотрел на меня и оставался собой, кто не реагировал. Он достиг уравновешенности, равновесия, то что индусы называют ститх-прагия, человек, чей внутренний огонь осознания не колышется, у кого внутри плещут волны. Он не реагирует, не думает реагировать, ему все равно, что бы вы ни делали. Вы никаким способом не можете обеспокоить его. С таким человеком я оставался».

Поэтому я сказал человеку, который говорил, что его Мастер был таким самоуничижительным, что когда он касался ног Мастера, Мастер тоже касался его ног; я сказал ему: «Пойди опять, но на этот раз не касайся его ног, а веди себя высокомерно и говори с ним так, будто ты выше его». Он сказал: «Это будет трудно. Я очень много лет ему предан». Я сказал: «Не беспокойся, тебе нужно попробовать это сделать. Тебе все станет ясно, и тогда ты опять придешь ко мне».

Он ушел и пришел обратно как раз через неделю и сказал: «Все изменилось. Когда я не трогал его ног, он не трогал моих и посмотрел на меня с таким осуждением, что казалось, будь это возможно, он вышвырнул бы меня в седьмой круг ада. А когда я вел себя высокомерно и стал говорить так, будто знаю больше него, он приказал ученикам вышвырнуть меня. Меня вышвырнули». Я спросил его: «Что ты теперь скажешь?»

Когда ты идешь к человеку, если он ведет себя в соответствии с твоими представлениями, это вводит в заблуждение; если он не ведет себя в соответствии с твоими представлениями, это тоже вводит в заблуждение. У вас навязчивые идеи. Они не позволяют вам понять. У вас есть формулы, а понимающий человек не имеет при себе формул и живет в данный момент, живет свободно. Помните это: он живет в этот момент, живет спонтанно и не следует никаким идеологиям. Идеологии существуют для дураков, тупиц, которые не чутки. Они заменители осознания.

Оттого что вы слепы, что вы не понимаете, вам предлагаются некоторые заменители, чтобы регулировать вашу жизнь и упорядочить ее. Если вы понимаете, вы отбросите прочь все эти суррогаты, потому что у вас есть истина, вы живете с сознанием.

Но как вы можете понять человека, который свободен? Вы рабы, так или иначе рабы, даже если восстаете против того что вы рабы, — восставшие рабы, но все же рабы. Как вы в своем рабстве можете понять свободного человека? Рабство окружает вас как дым, как ширма, и через это рабство вы смотрите на свободного человека. Что бы вы ни увидели будет неверно вами понято. Что бы вы ни поняли, никогда не будет вами понято, пока ваши глаза полностью не очистятся от дыма, от идеологии, от всех навязчивых идей, образов, теорий, концепций. Пока вы не придете к свободному человеку с непосредственной сущностью — конечно, чуткие, но без идей, без умствования — только тогда вы можете судить.

Однажды Джунанд, проходя по лесу, увидел возле озера человека. Он был похож на пьяницу и с ним была еще женщина. Ну и конечно, разум стал сразу работать: «Почему этот мужчина здесь с женщиной?» А потом он начал что-то наливать из графина, сурахи, должно быть, вино. «Женщина и вино вместе и уединённо в лесу?» Интерпретация. Все стало ясно. Он думал, что он понял.

Потом началась буря, и маленькая лодка, направлявшаяся к этому берегу озёра, стала тонуть. Святой не осмелился прыгнуть в бушующую воду, а пьяница прыгнул спасать людей. Он спас шесть человек из семи и совсем устал. Он сказал Джунанду: «Вы великий святой. Почему вы стоите здесь? Почему вы ничего не сделали? Остался лишь одни человек. Спасите его, иначе его кровь падет на вас. Я сделал все, что мог».