Дар

Вернувшись, они кое-как дотащились до своей каюты, переоделись, и рухнули на койки. Сейчас совсем уже стемнело, и «Балтика» уходила из района боев, направляясь к Финскому заливу. В ближайшие сутки, а то и двое, выходов «в поле» не предвидится, госпиталь заполнен, и на его место уже вышел «Янтарь», который позавчера отправил всех раненых в береговое отделение.

— Ит, жрать хочешь? — спросил Скрипач. Он сейчас лежал на своей койке, до носа закутавшись в мягкое зеленое одеяло.

— Наверное, надо, — отозвался Ит. — Но в лом. Я больше спать хочу.

— Я тоже. Давай покемарим пару часов, потом проверим, как там Глеб, а потом пожрем? — предложил Скрипач.

Ит кивнул.

— Логично. Чего там сейчас?

— Пишут, что в работе. Статус на двойку.

— Вытянет, — Ит зевнул. — Он молодец.

— Конечно, молодец. Хорошо держался.

«Своих» они всегда проверяли вплоть до перевода. Обязательно приходили, общались, подбадривали. Всех, без исключения. Даже тех, кто во время работы крыл их последними словами, обещал расправу, орал, ругался, мешал, и вообще вел себя безобразно. Оба они отлично знали, что рауф или человек после травмы и рауф или человек в обычной жизни — это совершенно разные существа. Тишайший и забитый хлюпик может проявлять чудеса твердости духа и едва ли не героизм, а амбал, косая сажень в плечах, может скулить и ныть, как маленький ребенок. Всякое бывало. И ничьей вины в этом нет. Стресс на то и стресс, он способен вытащить на поверхность то, о чем живое существо порой и само не знает. И не думало никогда. Незачем было.

…Через час после того, как они заснули, в их каюту прибежал взволнованный Фэб. Он бы прибежал раньше, но уйти с операции он, конечно, не мог. Разумеется, Фэб их разбудил, и, разумеется, они оба начали ворчать и сердиться, потому что хотелось спать, а не успокаивать вместо этого Фэба. Фэб, однако, не успокоился до тех пор, пока они не съели по порции заказанного им ужина, и пока он лично не убедился, что с ними всё в полном порядке. После этого они вместе посмотрели, что с Глебом, выяснили, что тот всё еще в операционной, и легли, наконец, спать дальше.

* * *

Ри, после того, как попал на «Балтику», буквально расцвел.

Отчасти из-за того, что вырвался, наконец, из-под гиперопеки бригады «Эпс», которая, по его собственным словам, достала его до печенок и даже дальше.

Джессика называла их жизнь «шведской семьей», и не сказать, что сильно радовалась тому, что «Эпсы» находятся поблизости днём и ночью. Нет, конечно, когда Витька был совсем крошечный, бригада оказалась более чем востребована, но уже через год после рождения сына Джессика была готова бежать хоть на край света, лишь бы побыть вне любого надзора.

С одной стороны внимание «Эпсов» было понятно, случай очень сложный, нестандартный, поэтому страховка и перестраховка, и никак иначе. С другой — все без исключения комиссии признали Ри полностью здоровым… но Санкт-Рена наблюдение всё никак не снимала.

И, наконец, сняла.

Джессика неделю не могла поверить в то, что случилось такое чудо, и то и дело дергала Берту, чтобы та помогла ей убедиться в том, что бригады больше нет. Ри, приезжая домой на выходные, первые два месяца начинал озираться, но потом перестал — привык, наконец.

На «Балтике» он первый месяц отработал простым пилотом, но потом руководство стало привлекать его к аналитике, и он с удовольствием включился в интереснейшую работу — по прогнозированию боевых действий. Позже Ри признавался, что ему, что греха таить, даже чем-то понравилась эта работа. Официальная словно разыгрывала шахматную партию сама с собой, и аналитики, выстраивающие программы, были равны по силе, поэтому партия порой шла совершенно непредсказуемо, но…

— Если бы эти твари не ставили на кон чьи-то жизни, было бы одно. А так, как сейчас — другое. Поработаю, ясное дело, но я шел пилотировать, а не гнать анализ, — объяснял он Иту и Скрипачу. — Не очень мне это всё импонирует.

— Ну, ты иногда всё-таки занимайся анализом, — попросил Скрипач. — Много жизней спасешь. Сам понимаешь, чем ближе «Балтика», тем больше у народа шансов.

— Это да, это так, — соглашался Ри. — Ладно. Подумаю.

…Считок за прошедшие два года он тоже сдал вагон и маленькую тележку, и поэтому сейчас у Джессики работы оказалось более чем достаточно. Она разделила первую часть (начальный период жизни Безумного Барда Ариана) на три крупных фрагмента, и сейчас скрупулезно разбирала первый этап, который пока что условно назвала «Замок на земной тверди», состоявший из трёх частей-кластеров.

Второй этап был назван «Замком на краю бездны», а третий «Замком на пороге вечности». Второй этап сейчас потихоньку формировался, а для третьего Ри еще не сдавал считки. Над этими этапами Джессика решила начать работать года через три-четыре. Понимала — это надолго…

— Удивительная штука жизнь, — говорил Ри. — Просто удивительная. И чертовски интересная. Ребята, вы не представляете, как я рад!

— И чему ты радуешься, позволь узнать? — поддевал его Скрипач.

— Тому, что мы еще столько всего не знаем. Что только предстоит. И не кривись, рыжий, не кривись. Ведь самому интересно. А?